Наслушаться можно было всего — в конце каждого дня выворачивало наизнанку.

Геннадий мчался на все зовы, хватал за воротник какого-нибудь негритоса и швырял на пол. Узнав, что дело имеют с русским, нарушители старались тут же уладить вопросы и с поднятыми вверх руками покидали заведение… Как пленные фрицы.

Сын хозяйки, — хороший малый, к сожалению, хромой, — понимал, в каком положении находится русский, приносил ему хлеб. Вот, собственно, и все, — а на одном хлебе, как известно, долго не протянешь.

Девушки тоже хотели отблагодарить Геннадия. Денег у них не было, те копейки, что оставались у них после обслуживания, — берегли пуще глаза, на будущее, — они мечтали вырваться из красной зоны, купить себе домишко или квартиру, пусть даже крохотную, и зажить совершенно иной жизнью — той жизнью, которую видели в окошко своего заведения, о которой пока лишь грезили… Расплатиться с Геннадием могли только одним — натурой.

Москалев как мог отбивался от них, кулаками, пожалуй, только не размахивал:

— Девки! Да я же еле ногами шевелю! Отстаньте!

Черноволосые красавицы с яркими зелеными глазами никак не могли понять его:

— Отказываешься? Импотенто?

— Нет, не импотенто, — кричал в ответ Геннадий, пытаясь укрыться от налетчиц в какой-нибудь щели, может быть, даже залезть под кровать. — Просто сил нету… Отстаньте, девки!

Девки не отставали. Они были благодарны Москалеву за то, что он защищал их, не давал в обиду и соответственно желали отблагодарить его. Бесплатно. Но поскольку по части спрятаться и вообще сделаться невидимым, он был более сообразительным, чем они, то прижать упрямого русского им не удавалось.

Хотя, когда стало понятно, что они в конце концов победят, Геннадий покрутил головой озадаченно и пришел к выводу — надо бежать. Иначе его просто-напросто изнасилуют.

Глухой непроглядной ночью, когда на небе не было ни одной звездочки, а крыша каждого дома тревожным звоном отзывалась на все удары шторма, разыгравшегося в океане, Геннадий собрал свои манатки, к которым прибавились две клетчатые хлопчатые рубашки из "секонд-хенда", — из разряда немарких, — выбросил из окна второго этажа веревку, по ней спустился вниз — и был таков.

Бежал он, как и во все предыдущие разы, в никуда, в неизвестность, в неведомое завтра, — бежал без денег, без хлеба, без сигарет и, если уж на то пошло, — без надежды…

Устроился работать он к человеку, в жилах которого текла русская кровь, хотя имя у него было более, чем просто испанское, одним из самых популярных в Испании имен — Родриго. Надо полагать, что довольно далекий его предок, скорее всего, — прадед появился здесь в пору первой русской революции, в девятьсот пятом году.

Родриго владел огромным дансингом — танцевальным залом размером с футбольное поле и прилегающими к нему подсобными территориями. Музыка в заведении Родриго грохотала каждый вечер, а по воскресеньям и днем. Имелось в заведении и кафе, и оригинальная пивнушка, отделанная раковинами, морскими звездами, конями, осьминогами и прочими океанскими обитателями; имелись даже специальные номерные скамеечки, на которых всякий перетрудившийся танцор мог прилечь и выровнять себе дыхание.

В общем, заведение по размаху своему было сродни государственному. Геннадию в нем поручили командовать электричеством, включать и выключать рампы, световые пушки и дополнительные прожектора, а после того, когда диджей вырубит последний микрофон, — заниматься уборкой этого стадиона.

Достойное занятие для капитана дальнего плавания. Геннадий печально усмехался, но духа старался не терять, подтрунивал над собою и брался за большую метлу с длинным черенком.

Очень часто в зале находил деньги, в основном — мелочь, находил колечки, сережки, кулоны из белого и желтого металла, цепочки… Кому все это возвращать, кому принадлежал "драгметалл", узнать было невозможно, Москалев укладывал это звонкое барахло в стол — набиралось много…

Вскоре он узнал, а точнее понял, что в соседней комнате у него появилась интересная соседка, — правда, понял не сразу. Как-то, убрав "футбольное поле", он сходил на первый этаж, налил полную кружку свежей воды и на ночь поставил на пол у своей кровати — если захочется пить, вода будет под рукой.

Но жажда не допекла, сон был тяжелый — ухнул в него, как в омут, а когда проснулся, кружка была пуста. Геннадий озадаченно почесал затылок — что за чертовщина? Кто выдул воду из его кружки, какая нечистая сила?

Он поднял с пола кружку, потряс ее, надеясь вытрясти хотя бы одну каплю. Тщетно. Кружка была суха, будто из нее не только вытрясли воду, но и тщательно вытерли салфеткой дно.

Кто все это проделал?

Спустя день Геннадий увидел в соседней комнате длинную серую змею. Вела себя змея довольно дружелюбно — не шипела, не хлопала хвостом по полу, не пыталась просадить ядовитыми зубами руку человека или хотя бы укусить пустое пространство.