— Да, пожалуй. В конце концов, если кто-то даже погибнет, просто вернётся домой, побыв какое-то время в Чертогах Мандоса, — Финдекано задумался. — Наверно, там придётся быть долго… Когда первые эльфы погибали по вине их врага, они тоже попадали в Чертоги. Но ни один пока не пришел к нам. Ни один…

Турукано вдруг посмотрел в глаза брата с тревогой и сомнением. Эльфы поняли друг друга, но промолчали, боясь сказать вслух то, что грозилось вот-вот разорвать картину мира.

— Если Валар не отпустят Феанаро…

— Молчи, брат! — резко оборвал начатую фразу Турукано. — Молчи! — младший сын Нолофинвэ с сомнением посмотрел на спрятанный за щитом клинок. Сомнение переросло в неожиданный гнев. — Я не возьму оружие! Отец не заставит меня его обнажить!

Финдекано тронул меч.

— А если придется защищаться?

— У меня есть щит, — твёрдо заявил Турукано. — Этого достаточно.

Одетая в роскошное синее платье со звёздной накидкой, со струящимися волнами по спине темно-каштановыми волосами, Нарнис, мило улыбаясь, вышла проводить супруга. Ириссэ и Анайрэ шли рядом с ней, но обе были словно поникшие цветы в тени высокого дерева.

«Внучка Куруфинвэ совсем не волнуется за мужа! Не любит его!» — шептались слуги.

«Нарнис, как пламя, сияет ярче, когда весь мир обращается в пепел! Чего ещё ждать от Первого Дома?»

Однако все речи смолкли, едва рядом появился принц Финдекано.

Турукано смотрел, как брат, взяв жену за руки, расплылся в улыбке, как Анайрэ ищет глазами супруга, но он уже давно ушел. И как Ириссэ, изображая спокойствие и самодовольство, стоит неподвижной статуей.

Все понимали: зародившийся много лет назад конфликт зашёл слишком далеко и уже начал ломать жизни даже тех, кто не принимал непосредственного участия в нём. Одни винили Феанаро из-за его горячности и несговорчивости, другие — Финвэ из-за бездействия, третьи — Нолофинвэ, называя его подлым интриганом, и только сам Феанаро Куруфинвэ осмеливался вслух обвинять во всём Валар, утверждая, что владыки мира не в состоянии править свободным народом, а рабами гордые Нолдор никогда не станут.

***

Индис произносила слишком много неприятных слов. Королева то уговаривала, то злилась, то угрожала, то плакала… По сути, менялась лишь интонация, слова оставались одними и теми же:

«Усмири сыновей! Они слишком далеко зашли в своём соперничестве! Сделай ближайшим советником Арьо: он умный и спокойный, не станет сеять раздор. Арьо уважает Валар, любит нас, ценит свой народ, бережёт то, что имеет. Владыка Манвэ поддержит наше решение, вот увидишь! Только не дай нашему мальчику втянуться в глупую игру старших братьев! Они его погубят!»

Король почти не слушал жену. Он смотрел на прекрасные золотые волосы королевы, её сияющую бархатистую кожу, изящное тело, чуть заметно просвечивающее сквозь бело-голубую с серебром сорочку и мысленно делал ещё одного наследника. Со старшими столько проблем… Вот бы снова играть с малышом и называть его сыночком Финвэ!

Во время очередной гневной тирады, когда Индис вывело из себя невнимание мужа к её словам, королева оказалась лежащей на спине среди шелковых простыней с задранной до шеи сорочкой. Губы и руки мужа ласкали её, и это было приятно, хоть и совсем не то, чего она добивалась.

— Ты опоздаешь на совет! — с придыханием произнесла Индис, подаваясь навстречу страсти, чуть приподнимая бедра, двигая ими в такт с супругом, принимая в себя творящую мелодию любви.

— Я могу вообще на него не ходить, — прошептал Финвэ, переворачиваясь на спину и сажая Индис сверху. — Всё давно решили за меня.

Король помогал ускорить движения, поддерживая округлые ягодицы жены горячими ладонями. Чувствуя приближение пика, Финвэ остановился, поставил Индис на колени, опуская ее голову на подушку. Лаская жену ловкими пальцами, он завершил акт любви и, ловя последние мгновения наслаждения, упал на подушки.

Алый шелк придавал белой коже эльфа странный оттенок, Индис раньше не замечала этого. Ей показалось, что её муж слишком бледен, кожа кажется безжизненной на фоне мокрого красного белья.

«Надо выпить», — с ужасом смотря на закрывшего глаза неподвижного Финвэ, подумала королева и встала с постели.

— Дорогой супруг, мой король, — произнесла Индис, отхлебнув вина из хрустального бокала, обвитого золотой змеёй, — тебе пора.

— Не хочу.

— Но ты не можешь!..

— Я король. Я могу всё.

Хитро усмехнувшись, Финвэ посмотрел на реакцию королевы, довольный удавшейся шуткой.

— Ладно, раз я такой никудышный любовник, что меня прогоняет из постели собственная жена, пойду делать счастливым мой народ. Может, они оценят мои способности.

— В постели?! — Индис раздражали подобные шутки Финвэ.

— Ради своего народа я готов на всё. Ты же знаешь.

Индис налила вина. Изумрудные глаза золотой змеи на бокале сверкали в проникающем сквозь шторы свете Древ, словно живые.