— Потренируемся? — игриво предложила Артанис, вставая в позицию для атаки.

— Я… — Тьелпе с огромным трудом выдавил из себя хоть что-то. — Я могу поранить тебя. Нечаянно…

— Я воин. Чего мне бояться?

— Нет, прости, — юноша отмахнулся и начал искать под ногами то, что было у него в руках.

— Ладно, — Артанис ловко и убийственно изящно запрыгнула на лошадь. — Найду кого посмелее. Кстати, поздравь меня. Я стала тётей. И безмерно счастлива.

— Поздравляю, — не совсем ещё придя в себя, сказал Тьелпе. — Тётей? Подожди…

— У Финдарато сын родился.

Слова прозвучали словно скрежет стали. В них прошипела злоба, а не пропела радость.

Но юному эльфу было всё равно. Он смотрел на удаляющийся свет и… падал в бездну.

Совет у нолдорана Финвэ

В комнате было темно из-за плотно закрытых тяжёлых штор. На полу валялись разбитые и целые бокалы, ковёр пропитался разлитым вином.

«Видимо, брат и правда запретил слугам входить».

Эта мысль напугала Куруфинвэ-младшего ещё больше.

— Тьелко?

Одеяло слегка отодвинулось, открывая лежащие на подушке спутанные белые волосы.

— Тьелко, как ты?

Одеяло снова накрыло эльфа полностью.

Курво подошёл и сел на мягкий стул с подтеками от вина на обивке. Пододвинувшись почти вплотную к кровати, он надавил на одеяло там, где, ему казалось, было плечо брата.

— Тьелко, ответь. Ты давно не выходишь. Когда ты последний раз ел?

Ответа не последовало.

В голову Куруфинвэ-младшего полезли воспоминания из детства, когда мать рассказывала сказки про любовь.

«Эльфы любят лишь однажды, — говорила она, — и это чувство вытесняет из нас жизнь. Поэтому, если любовь покидает, эльф угасает, а потом уходит во мрак, вечный и холодный».

Конечно, это была просто страшилка для девочек, но сейчас, видя, что происходит с братом, Курво начинал в неё верить.

— Тьелко, — он отодвинул одеяло и увидел полуприкрытые равнодушные глаза. Сердце упало. — Сегодня мы должны вместе с отцом идти на совет.

— Я не смогу, — прошептал Туркафинвэ. — В этот раз — без меня.

— Но отец…

— Что? — Тьелко, морщась, словно вот-вот заплачет, закрыл глаза и скрылся под одеялом.

— Да, ничего, — пришлось согласиться Куруфинвэ-младшему. — Но мы всегда были вместе. Что бы ни случилось!

Ответом стало молчание.

— Я прикажу принести тебе воды из Эстель.

— Приносили, — отозвался Туркафинвэ из-под одеяла. — Я не буду это пить.

— Но тебе же плохо! Не понимаешь?

— Я не хочу жить, Курво. Уйди.

Куруфинвэ-младший собирался что-то сказать, но растерялся. Не зная, как поступить, Нолдо понимал только одно: брата он не оставит. Положив руку Тьелко на плечо, эльф подумал, что отец будет «безумно счастлив», не досчитавшись на совете двоих сыновей. А ещё совсем не радовала перспектива узнать о том, что там произойдет, с чужих слов, ведь каждый рассказчик говорит, что считает нужным, передает своё восприятие ситуации. И, если верить отцу, то кругом одни враги, а деду — сплошь друзья. Дядя Нолофинвэ скажет, что все должны жить в мире, а Морифинвэ перевернёт его слова так, словно он мечтает видеть мир, в котором нет Первого Дома Нолдор. Валар вечно твердят о справедливости, которая является неотъемлемой частью бытия, на что Нельо скривится, хоть и промолчит.

— Тьелко, — снова начал разговор Куруфинвэ-младший, — не будь тряпкой. Ты же сын Феанаро! Не слизняка Арьо. Сегодня важный день. Никто не знает, чего ожидать, а ты готов ради мерзкой предательницы себя уничтожить! Опомнись!

— Уйди, Курво.

— Я уйду отсюда только с тобой и только на совет. Я понятно выражаюсь?

Ответа не последовало, только зашевелилось одеяло, и Тьелко присел на кровати, склонив голову.

— Дай мне выпить, — прошептал он, — там на столе что-то осталось. Кажется…

Курво просиял. Он чувствовал, что дело сдвинулось с полумёртвой точки, и был бесконечно рад этому.

— Ты тварь бессердечная, — печально улыбнулся Туркафинвэ, — не даёшь спокойно сдохнуть.

— Не дождешься, тварь.

Куруфинвэ-младший налил вина в золотой кубок, небьющийся, и подал брату.

— Пей, тварь.

— Спасибо, тварь.

Курво рассмеялся, а видя, что Тьелко улыбается в ответ, в душе и вовсе ликовал. Он всем сердцем надеялся, что брат окажется сильнее своей боли.

***

— Отец всё правильно делает, — крутя в руке щит, уверенно говорил Турукано, — он единственный из правящей семьи, кто может быстро перестроиться под меняющуюся жизнь, не станет навязывать силой свои взгляды, не будет нарушать нормальное течение жизни своими глупыми инициативами. Если дед допустит его до трона, мир вернётся в Аман. Вот скажи, брат, ты правда думаешь, что стоит позволить править Феанаро? Ты хочешь встать под его знамёна и рвануть неизвестно куда, чтобы там сгинуть? Я уверен, для всех будет лучше, если Валар позволят Феанаро уйти с теми, кто сам с ним пойдет.