— И как мы разделимся? — с тревогой в голосе просил Тэлуфинвэ, бросая взгляды на старшего близнеца.

— Первыми уплывёте вы с отцом, вместе со всеми эльфами Первого Дома и частью Тэлери, — серьёзно произнес Майтимо. — Все вы. И начнёте разведку. Я и мои воины останемся со Вторым и Третьим Домами. Обратно приплывет Карнистир, взяв кого посчитает нужным. Заберёт часть Второго и Третьего Домов. Со мной должен будет остаться Финдекано со своими верными. Думаю, за три плаванья перевезём всех. Но в любом случае, я уплыву на последнем корабле.

— Чтобы никто не повернул назад? — ехидно спросил Морифинвэ. — Планируешь из луков отстреливать дезертиров?

— Думаю, будет достаточно нашего присутствия, — во взгляде Нельяфинвэ читался приказ замолчать. Карнистир хмыкнул и отошёл в сторону.

Вдруг в самом центре лагеря вспыхнул белый свет, расходясь радужными лучами, и прямо из земли начала подниматься скала.

Возвысившись до самых крон, глыба перестала расти, засверкала разноцветными звёздами. Сопровождаемый ударом молнии и громовым раскатом, на самой вершине появился всадник в сверкающих доспехах и развевающемся золотом плаще, на белом скакуне. Жеребец встал на дыбы и заржал так, что с деревьев посыпались листья.

— Одумайтесь, о Нолдор! — произнёс величественный голос. — Ибо что-то не то делать собрались!

Свет вдруг погас, иллюзия растаяла, и перед сыновьями Финвэ появился Майя Эонвэ, без лошади и доспехов. Выглядел он обычным путником, лишь вышитый на груди орёл говорил о его службе Владыке Арды.

— Не бойтесь, я пошутил, — примирительно улыбнулся посланник Валар. — Но в каждой шутке есть доля шутки. Феанаро, ты всю жизнь пользовался благами, данными тебе Валар. Ты стал тем, кем стал, исключительно благодаря их помощи. И где благодарность? Ладно, согласен, у тебя есть причины злиться на Владык. Но ты перешёл все допустимые границы.

— А твои господа не перешли? — вступился за отца Майтимо, и все взгляды обратились на него. Особенно удивился Нолофинвэ. — Ты знаешь, что творилось в Форменоссэ и его окрестностях во время урагана?! Мы выжили чудом!

— К тебе претензий у Валар нет, — развёл руками Эонвэ, — разве только у меня. Ты меня обманывал и заставлял с тобой пить до потери эльфийского облика. Но я не Вала. А к твоему отцу претензии имеются. Он настроил против моих владык целый народ! И прежде чем ты, Нельяфинвэ Руссандол, опять влезешь не в своё дело, послушай, что я должен передать твоему отцу. Феанаро Куруфинвэ, если ты всё же решишь уйти из Валинора, обратно вернуться уже не сможешь. Твоя клятва тебя изгонит отсюда навеки. Почему? Потому что таково Слово Валар. И вообще, сокровищами положено делиться, а не угрожать расправой тем, кто может найти им достойное применение. Страшно? Нет? Мне в общем-то всё равно. Валар сказали, я тоже сказал, теперь можете идти и пытаться победить Моргота, которого победить нельзя ни одному эльфу, ни армии эльфов, ни кому-либо другому, кроме Айнур. А Валар, как ты знаешь, против войны. Прекрасная перспектива, не правда ли?

Феанаро рассмеялся.

— Я всегда подозревал, — обернулся он к эльфам, — что Эонвэ держат во дворце для потехи. Валар не верят в меня даже после того, как я создал Сильмарили? Что ж, их право. Но только теперь я скажу своё Слово. Возможно, Эру вложил в меня пламя, многократно более жаркое, чем вы все думаете, и рано меня оплакивать. Те, кто пойдут за мной, станут легендой!

— Посмертно, — согласно кивнул Эонвэ.

— Лучше умереть свободным, чем влачить жалкое существование в рабстве! — Куруфинвэ сейчас казался одним из Айнур, но не частью Круга Рока. — И в конце концов все последуют за мной!

— Айя Феанаро! — закричала толпа.

Посланец Манвэ, церемонно поклонившись, растаял в воздухе.

Нолофинвэ, поджав губы, опустил глаза. Братья договорились, что каждый поведет свой народ, но сейчас уже было непонятно, где чей… Все перемешались, постоянно переходили из лагеря в лагерь, а после явления Эонвэ и вовсе начнется неразбериха. Опять.

Арафинвэ смотрел себе под ноги. Мать прислала уже четыре письма, всё настойчивее прося вернуться. Может, стоит повернуть назад, пока не поздно?

Тэлери

С высоты смотровой площадки маяка когда-то открывался потрясающий вид на море, отражающее в волнах золотое и серебряное сияние Древ, теперь же единственным светом среди тумана, поднявшегося с воды, был алый обжигающий огонь, горящий на самом маяке.

Иримэль осторожно открыла бутыль с маслом для розжига. Вряд ли кто-то стал бы выходить в море в темноте и тумане, но король приказал поддерживать огонь маяка, несмотря ни на что.

Пламя радостно взвилось вверх, в густую пелену мрака, полетели искры. Алое на черном. Танец ненасытных обжигающих языков огня.

По спине рассыпались волосы, и юная эльфийка подумала, что часто расплетающаяся сама собой в последнее время коса — это знак, предвещающий скорое замужество. Мысли об этом согревали душу, ведь если в Валиноре снова начнутся свадьбы, праздники и гулянья, значит, несмотря на тьму, жизнь продолжится.

Убедившись, что пламя разгорелось, и масла хватит надолго, Иримэль побежала лёгкими шажками по винтовой лестнице вниз, и у выхода к морю снова обратила внимание на вечно запертую дверь. Эльфийка ни разу не видела, чтобы её кто-то открывал, никто даже не знал, у кого хранятся ключи.