Молодожёны поцеловались. Амариэ попыталась ласково погладить мужа по волосам и мокрой щеке, но Финдарато отмахнулся, чмокнул родителей, пожал руку отцу и, обняв принца Айриольвэ, потащил его прочь из зала.

Заиграла музыка. Решив вовсе не смотреть в сторону Амариэ, Артанис прислушалась к разговорам, заранее думая, сколько и каких драгоценностей придётся отдать помощницам за собранные в Альквалондэ сплетни.

— Несёт меня течение, — запели менестрели, играя на арфах-ракушках, — сквозь запахи весенние,

И лодку долго кружит на мели.

Сплетают стебли лилии,

Сплошною пёстрой линией,

Всё дальше, дальше, дальше, отделяют от земли.

«Почему Тэлери так любят петь одно и то же на каждом празднике? — подумала принцесса, наблюдая, как приглашённые на пир гости собираются в зале. — Наверное, эти несколько песен нравятся Улмо, Уинэн и Оссэ. Иначе в чём смысл?»

— А мимо гуси-лебеди, любовь мою несут,

Пора прибиться к берегу, да волны не дают.

Внимательный взгляд Артанис скользнул по гостям. Веселятся, поздравляют одинокую Амариэ, которая безуспешно пытается изображать совершенство, общаясь с чопорной свекровью. Кто же из них лучше играет в идеальную женщину? Отвратительно!

— Пока несло течение,

Глядишь, прошло мгновение,

Что было нам подарено судьбой.

А речка тихо катится,

В кустах зелёных прячется,

Всё дальше, дальше, дальше, разделяет нас с тобой.

Из водоворота неприятных рассуждений вырвали радостные возгласы, и в зале появились Майяр — Уинэн и Оссэ. Они шли, словно супруги, под руку, прекрасные в своём эльфопободном облике, одетые в струящиеся перламутровые шелка. Следом порог переступил Мелькор, и Артанис содрогнулась от воспоминаний о холоде и страдании. Как же это страшно!

— А жизнь моя — течение,

Река моя — сомнение,

Куда поток уносит голубой.

Нетрудно в путь отправиться,

Нетрудно с лодкой справиться,

Но трудно, трудно, трудно, управлять самим собой.

Айнур поздравили новоиспечённую супругу, удивились, что она одна, а мятежный Вала заулыбался кланявшимся эльфам, сел за стол к Арафинвэ, Ольвэ и Вольвиону, и от нолдорской принцессы не ускользнуло то, как напряглись и изменились в лицах тэлерийские правители. Опасаются неблагонадёжного союзника? Зато приветливо-отстранённая реакция отца показалась Артанис самой правильной из возможных.

— А мимо гуси-лебеди, любовь мою несут,

Пора прибиться к берегу, да волны не дают.

Принцесса неожиданно для себя упустила нить событий, заслушавшись музыкой, но внезапно её вернули к реальности неожиданно громкие слова принца Вольвиона:

— Владыка Мелькор, сегодня о делах мы не говорим. Если же хотите продолжить, не стану мешать.

Сказав это, младший сын Ольвэ встал из-за стола и вышел из зала. Артанис подумала, что могла бы занять его место за столом, внутренне сжалась, но взяла себя в руки, выдохнула и подсела к отцу, вежливо поклонившись Вала Мелькору.

— Я не против разговора о строительстве, — улыбнулась нолдорская принцесса.

Тэлерийский правитель тяжело вздохнул, демонстративно обернулся в сторону мило беседовавшей с Майэ Уинэн дочери. Айриэль была прекрасна, как никогда, и даже на фоне Айну не блекла и не терялась. Потрясающе длинные волосы девы, украшенные морскими звёздами и жемчугом, были красивее любых альквалондских сокровищ.

Артанис хмыкнула, и Вала Мелькор, всё поняв, сдержанно, по-доброму рассмеялся.

***

— На маленьком плоту,

Сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грёзы,

И детскую мечту,

Я тихо уплыву,

Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб ритмами наполнить

Мир, в котором я живу.

Совершенно пьяный старший сын короля Ольвэ, сидя прямо на мокром песке у светящейся воды, вдохновлённо пел и улыбался всем, кто проходил мимо. Супруга принца поначалу хотела увести мужа, но тот сделал слишком милое обиженное лицо, поэтому эльфийка сдалась и ушла праздновать во дворец.

Несколько кораблей отчалили — гости свадьбы отправились на морскую прогулку и, увидев это, Финдарато перестал лить слёзы и взбодрился.

Взяв сопровождающих, нолдорский и тэлерийский принцы тоже ступили на белоснежную палубу.

— Даже пусть, — продолжал самозабвенно петь Айриольвэ, а Инголдо наблюдал, как удаляется пристань, — будет нелёгким мой путь!

Тянут ко дну боль и грусть,

Прежних ошибок груз,

Но мой плот,

Свитый из песен и слов,

Всем прошлым бедам назло,