— Тьелко, — поднял глаза в потолок старший Феаноринг, — ты заставляешь меня жалеть о том, что я приказал служанке из Второго Дома развлекать Карнистира. Может быть, стоило ему позволить завершить начатое?

— Ой, братец, оставь эту свою манеру говорить для кого-то помладше, — отмахнулся Туркафинвэ, — от меня всё равно пользы больше, чем вреда. Карты видел? Если бы не я, ты бы так и сидел в тёплом семейном кругу, слушая сладенькие речи о будущих детках. Финьо уже сотню колыбельных, наверно, сочинил?

— Тьелко, — Майтимо напрягся, — я предпочёл бы находиться именно в кругу семьи — своей семьи! — а не здесь с тобой, обсуждая интриги Ноло и твоё поведение. Хочешь жениться — женись. Хочешь гулять — для этого у нас полный дворец доступных девок!

— Виноват, согласен, — развел руками Туркафинвэ, видя, что брат уже на грани, — и я готов поговорить с дядюшкой. Он ведь сейчас придёт?

— Да, — Нельяфинвэ опустил глаза, — придёт. У меня к нему пара вопросов. И тебя здесь быть не должно. Ясно?

«Как мне надоело, что он вечно указывает!» — со злобой подумал Туркафинвэ, но на лице привычно сияла ослепительная улыбка.

Учтиво поклонившись, беловолосый Феаноринг удалился, изящно вышагивая по длинному коридору.

Майтимо глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Теперь он понимал, что его попытка вернуть мир в Дом Финвэ ничего не дала. Кроме семейного счастья дочери. Да, это важно, безусловно, но…

Сын Феанаро снова развернул свитки с чертежами. Смотря на позиции, подготовленные для лучников, он видел, что находящиеся на высоте площадки расставлены так, чтобы портовая площадь была взята в кольцо и насквозь простреливалась из мощных охотничьих луков. У чудовищ, выползших из тьмы, шансов нет.

— Господин Нолофинвэ Финвион, — объявил слуга, и Майтимо быстро убрал свитки в стол.

***

Он не хотел приходить на встречу, тем более во дворец Феанаро, но выбора не было, ибо Нельяфинвэ наотрез отказался встречаться «во Втором Доме». Нолофинвэ казалось, что его, как неразумное дитя, отшлёпают и лишат сладкого, и это ощущение заставляло ненавидеть того, кто сидел напротив и высокомерно смотрел куда-то в сторону. Впрочем, как обычно. Решив, что надо нападать первым, Нолофинвэ сделал вдох, и в этот момент Майтимо небрежно бросил на стол свитки, все ещё смотря в сторону.

— Я жду объяснений, — холодно произнёс сын Феанаро, — подробных.

— Какое совпадение, — нервно улыбнулся Нолофинвэ, — я как раз…

— Мой вопрос важнее, — перебил его Феаноринг, — чем игры взрослых мальчиков и девочек. — Он наконец повернулся к собеседнику и прямо посмотрел ему в глаза. — Вот это, — указательный палец упёрся в свитки, — ставит крест на всех моих усилиях по сохранению целостности нашей семьи. Видит Эру, я пытался.

— Твой брат совратил мою дочь!

— А ты строишь заговоры против родни! — Нельяфинвэ поднялся во весь рост, чуть наклоняясь над столом. — Кто даст мне гарантию, что однажды я не окажусь на площади, окружённый со всех сторон лучниками?!

— Майти, ты с ума сошёл? — опешил Нолофинвэ. — Как ты мог такое подумать?

— Я ещё не такое могу подумать, дядя. Но речь не о том. Я требую объяснений, почему от Первого Дома утаили угрозу, растущую за морем?

— Может быть, потому что я в неё не верю?

Майтимо прищурился, выпрямился, отклонившись от стола. Нолофинвэ смотрел на племянника и пытался решить, как действовать дальше. Он понимал, откуда Первому Дому стало известно о стройке, и очень хотел поговорить с дочерью по душам, но она всё не возвращалась.

— Кажется, разговор зашёл в тупик, — констатировал Феаноринг и налил вина себе и гостю. — Пей, дядя, не отравлено.

Подняв бокалы, эльфы сдержанно улыбнулись шутке, и в этот момент распахнулась дверь.

Нолофинвэ увидел, как изменился в лице Майтимо, и обернулся.

Просто исчезнуть

Мир померк.

Сначала Куруфинвэ думал, что глаза отвыкли от света Древ за время, проведённое в подземелье. Величайший Эльда чувствовал опустошение, но именно оно придавало лёгкость и ощущение парения над землёй. Казалось, Нолдо стал ветром, невесомым, прохладным…

И бесполезным.

В другой момент это осознание ужаснуло бы Феанаро, но сейчас в нём не осталось ни эмоций, ни чётких мыслей. Только пустота и ощущение счастья от завершённой работы — самой главной в его жизни.

Дорога до дома была ещё долгой, и старший сын короля Финвэ верил, что постепенно начнёт чувствовать себя более-менее привычно, однако этого не происходило. Да, силы возвращались, в душе нарастала эйфория от понимания, что величайшее творение завершено, однако видеть окружающий мир прежним Феанаро не мог. По сравнению с красотой Сильмарилей всё вокруг казалось блёклым, скучным, обыденным и опостылевшим. Не хотелось смотреть ни на что, кроме Камней, и это пугало, но страх загонялся в самые дальние глубины души всепоглощающей любовью к своим созданиям.