Мои губы плотно сжаты. Может, оно и началось так, но не так оно закончится. Для меня он сейчас значит куда больше, чем раньше. Я, скорее, сама буду страдать, чем смотреть на то, как страдает он. Меня он волнует больше, чем я сама. Вот, в чем дело.

– Пожалуйста, - шепчу я.

Его руки ложатся вдоль моего лица, а лбом он прижимается к моему.

– Я дал обещание себе.
– Его голос грубый.
– Моя мать умерла из-за того, что я не смог ее защитить. Я не совершу подобной ошибки дважды.

Вот в этом и заключается проблема поиска большого и плохого парня для моей защиты. Он не идет на попятную, ни за что. Даже ради меня.

И тут я поняла, что огонь не сжег все дотла. Он все еще полыхает в его глазах, все еще жаждет сжечь все на своем пути. Это не прекратится, пока Мэтью жив. Блу кончит свою жизнь, сидя за решеткой... возможно, даже хуже. Может быть, он умрет.

Это самое худшее, то, что я никак не смогу пережить, так что я сделаю все ради его спасения.

Даже если придется причинить ему боль. 

– ЭТО ОЧЕНЬ важно, Ханна. Миссис Морено видела твои синяки. Нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

Мне совсем не хочется поднимать свой взгляд, чтобы не встретиться с его глазами. Я шепотом произношу:

– Я рассказала ей.

– У нас есть ее показания, но я хочу услышать это от тебя.

После затянувшейся тишины я взглянула в добрые глаза судьи. Ему явно меня жаль. Каждому жаль. Просто они не в силах мне помочь. Разве не об этом мне говорил Блу? Им не понять, каково это быть в системе. Они передвигают нас с места на место, словно кукол в картонном домике.

Я крепко сжимаю деревянные ручки кресла, скользкие от моих ладоней.

– Что же с ним будет?

Судья выглядит уставшим.

– Зависит от многих факторов.

– Например?

Он не хочет мне рассказывать. Это легко понять.

– Зависит от того, будет суд или нет.

Это не суд, а просто слушание, где решится, следует ли мне остаться в доме или переехать. У Блу, возможно, точно такое же слушание. И, конечно же, у Мэтью его не будет, потому что он не приемный. Он один из детей, что на самом деле живут в том доме.

– Суда не будет.
– Я произношу это совсем не как вопрос. Я может и молодая, но знаю достаточно. Я всего лишь глупая девочка с не самой счастливой судьбой. Девочка, чей отец сел в тюрьму. Девочка, чья мама приняла слишком много таблеток и уснула навсегда.

Дела таких девочек не доходят до суда.

Судья опускает взгляд на свои документы. Он ворошит их из стороны в сторону. Ему не хочется рассказывать мне всей правды, но и лгать желания нет. И я это очень ценю.

Когда он повторяет свою фразу, его голос звучит сурово:

– Ханна, нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

– Это был Блу, - шепчу я.
– Юджин Блу.

Если скажу, что это был Мэтью, они выселят меня из дома. Как и Блу. И они не смогут засудить Мэтью. Он не сядет в тюрьму. В любом случае, он не получит наказания... только если от руки Блу.

Он вернется назад и закончит начатое. Понадобились двое старших парней и вусмерть пьяный отец Мэтью, чтобы отцепить Блу. Я была благодарна. Они - единственная причина, почему Блу не судят за убийство.

Его несовершеннолетие не играет никакой роли. Нет ни малейшего шанса, что они отпустят его во второй раз. А если они выпустят нас, Блу точно закончит начатое. Он загонит себя в тюрьму. Я точно знаю.

Если я скажу, что это был Блу, если скажу, что это он сделал мне больно, то он не отправится в тюрьму… только не как несовершеннолетний, и не за то, что обошелся с девушкой как я немного жестко. Но они точно отправят его подальше от дома, от Мэтью. Так далеко, насколько он сам того хотел.

Он не сможет вернуться.

Он и не захочет этого, как только узнает, что я сделала.

* * *

– С ним НИЧЕГО не будет, - говорит Люси.
– То есть, этот парень еще в прошлом году был пойман с поличным, но они так и не засудили его.

В ответ я молчу. Конечно, они не будут его судить, только не из-за того, что какая-то приемная девка немного пострадала. Я знала об этом с момента, когда узнала, что такое секс, с того самого момента я осознала, что с его помощью люди могут навредить мне. Мы словно бульдоги, что дерутся в клетке. Как Блу и говорит, в этом и есть некий смысл.