— Помогите! — сказал он хрипло и закашлялся. — Заберите меня, пожалуйста!

— На борт просится, кэп, — сообщил бортмех в микрофон переговорника. — Что делать будем?

— Ну, мы и не ожидали, что он просто поздороваться, верно?
– флегматично ответил динамик на перевязи комбинезона. — Цепляй, чего уж. Не бросать же его тут. Новый год все-таки.

— Давай, обвязывайся! — механик сбросил вниз ремни подвесной системы. — Да не так! Этот ремень сюда, этот подмышками пропусти… Экий ты рукожоп!

— Вира помалу! — сказал он, и трос плавно пополз вверх, унося обоих в тепло гондолы.

— Доброе утро, с наступающим, — поприветствовал спасенного капитан.

— С чем?
– недоуменно спросил тот, разматывая шарф и распутывая шнуровку куртки.

— С наступающим Новым Годом.

— Да? Ну… Э… А зачем тут дерево? — сняв верхнюю одежду, новый пассажир оказался подростком лет пятнадцати, лохматым, но симпатичным.

— Ой, — тихо сказала Василиса и исчезла в коридоре.

— Традиция такая, — пояснил капитан терпеливо. — Итак, меня зовут Иван Николаевич, я командир этого воздушного корабля. А ты кто?

Пока механик доставлял спасенного на борт, капитан успел переодеться в китель и форменные синие брюки, а теперь взял со стола фуражку и торжественно водрузил ее на голову. Глаза юноши расширились, он побледнел и уставился на эмблему с каким-то непонятным выражением.

— Что-то не так, молодой человек?

В кают-компанию тихо вернулась Василиса — за короткое время отсутствия она успела переодеться из пижамы в платье, причесаться и подвести брови, которые почему-то казались ей недостаточно выразительными. Теперь она чувствовала себя немного более готовой к новым знакомствам.

Юноша затравлено огляделся вокруг и вдруг выдернул из-под свитера большой длинноствольный револьвер.

— Всем стоять! Мы полетим туда, куда я скажу!

«Кажется, я произвела на него какое-то неправильное впечатление», — подумала Василиса. — «Может, надо было синее платье надеть?»

— Нихрена себе, — удивился механик, — Это вот так теперь благодарят за спасение? Ты бы хоть мушку спилил, хайджекер хренов.

— Ненавижу вас! — прошипел тот сквозь сжатые зубы. — Ненавижу!

— С чего бы это?
– спокойно спросил капитан. — Мы вот тебя в первый раз видим. И, хотя пока впечатление, скажу честно, так себе, но ненавидеть?

— Я знаю эту эмблему! — юноша ткнул стволом в сторону кокарды на фуражке, — Вы воруете детей!

— Мда… — расстроился капитан. — Странная у нас тут репутация. И зачем мы их воруем, молодой человек, не подскажете? Тут от своих-то иной раз не знаешь, куда деваться…

Он украдкой покосился на дочь

— Мы. Полетим. Куда. Я. Скажу! — решительно отчеканил подросток. — Иначе я вас убью.

Глаза горят, губа закушена, на лице злость и отчаяние.

— Послушай, мальчик… — начал механик.

— Я не мальчик!

— Девочка?

— И не девочка!

— А кто?
– удивился механик, — Вольноопределяющийся гендерфлюид?

— Я уже взрослый!

— Слушай, ты, взрослый, на хрену пророслый, — сердито сказал бортмех, — у тебя несамовзводный револьвер. Я знаю только одного человека, у которого был бы шанс, но и ему понадобилось бы два таких. До того, как я вышибу то, что заменяет тебе мозги, ты успеешь выстрелить ровно один раз. Так что тебе придется выбрать, кого ты убьешь.

— Её! — парень навел револьвер на Василису.

«Нет, точно надо было синее платье надевать», — подумала девочка. В нее первый раз в жизни целились, и это было совсем не так интересно, как описывают в книжках про пиратов. С этого ракурса казалось, что пистолет огромный, и в ствол можно голову просунуть.

— Знаешь, — сказал капитан серьезно, — что бы тебе про нас ни наговорили, я никогда не обижал детей. Но, если ты выстрелишь в мою дочь, это будет последний в твоей короткой жизни глупый поступок.

— Я не ребенок! Делайте, что я говорю, и никто не пострадает!

— Хватит, — примирительно сказал навигатор. — Наш гость напуган и расстроен.

— Гость?
– возмутился механик.

— Напуган?
– возмутился юноша.

— Как тебя зовут, для начала?
– навигатор говорил так спокойно, как будто никто ни в кого не целился. — Мы имеем право знать, кто нас убьет, верно?

— Матти. Меня зовут Матти.

— А меня Артём, будем знакомы. Убивать незнакомцев как-то неприлично, согласись?