Теплооо. Помнишь его?

Тебе и сейчас не помешало бы согреться, не? Холодрыга ж пиздец.

Мозг мне пудрил голову.

Как только я подходил к порогу, брал в руки Это и готовился проглотить, дверь открывалась и меня хватали Белые халатики. Они уводили меня в подвал, заранее отключив там всё отопление, закрывали за железной дверью и сверху пускали ледяную воду. Она поднималась чуть выше стоп.

Через пару часов нужно будет пройти тест, ответив на вопрос, какая разница между Человеком и Личностью.

Правильно. Молодец. Поднимайте его наверх.

Обычно я первый сдавался, когда видел Это, но сегодня номер 377 меня опередила. Сегодня я нормально посплю после обеда.

Ноги… ноги… нужно быть устойчивым, как гоночный болид. Блин, а так ли они устойчивы? Просто я видел кучу аварий с этими болидами. Хорошо, ладно. Тогда нужно быть устойчивым, как кошка. Точно. Кошки офигеть какие устойчивые, хвост помогает им балансировать. Быть кошкой. Я собран и устойчив, как кошка. Чешу левую руку в локте, умываюсь и смотрюсь в зеркало. Глаза красные, но не вызывающие подозрения. Я просто плохо спал.

В туалет стучится Крис. Она говорит мне поторапливаться, время уже поджимает. Надо, наверное, объясниться, почему всё так. Типа почему Крис торопит меня и говорит, что время поджимает. Из-за смерти Давида Koknar получает много критики и негатива в соцсетях. Ну знаете, пишут, что мы не только продаём виртуальную смерть, но и убиваем взаправду. У Koknar сейчас не лучшие времена. Я должен сгладить углы, поэтому Крис решила устроить мне пресс-конференцию.

– Я почти выхожу, – говорю.

Крис привезла меня в КИД-центр. Это такое место, где можно купить любого лысого младенца с понравившимся цветом кожи, с идеальной формой носа и глаз. На входе тебя встречает милая полноватая дама с лёгким макияжем, попросит заполнить всякие документы. Формальности ради, так она скажет. Затем полноватая дамочка сверкнёт зубами и поведёт вас в большой зал, напоминающий серверную. Только вместо компьютеров тут камеры с младенцами. Надо сказать, что у них всё схвачено. Перед каждой камерой стоит табличка с описанием младенца. Его родословная, характер, предрасположенности к плохим привычкам и даже есть графа карьерного роста.

Я говорю Крис:

– Смотри, – указываю на камеру под номером 3256, – этот может стать приемлемым адвокатом. Но только при должном уходе.

Я подумал: такой уход точно не про меня.

Этот младенец, в камере под номером 3256, прижался к стеклу, уставившись на нас с Крис. Смотрел он долго, типа на жалость давил, вот только мы с Крис не пальцем деланные, младенческие глазки нас не проведут. Почуяв неудачу, младенец развернулся в сторону миски с едой и пополз к ней.

Я спрашиваю у Крис:

– Тебе не кажется это перебором?

– Нет. Я рассчитываю, что это поднимет наш рейтинг. И не забывай про инвесторов.

– Ага. Я не про это. Всё настолько плохо, чтобы прикрываться младенцами? Это же самое дно, разве нет?

Крис говорит:

– Всё ли плохо? Ну, если не брать в расчёт смерть одного из наших клиентов, а также массовые отписки от нас на всех платформах, падение акций и разногласия в управлении, то всё терпимо. Можешь предложить что-то своё, если у тебя есть идеи.

– Что за разногласия?

Ответа не было.

Крис опять стучит в туалет

– Нам пора. Я серьёзно.

Надеюсь пиар на младенцах окажется таким же действенным, как таблетка парацетамола.

Я вышел к стойке с микрофоном. Помимо яркого солнца, которое по-прежнему никуда не делось и бьёт по глазам, понаехали журналисты с их камерами и светом. А ещё тут куча зевак, которым плевать по какому поводу собираться. Главное собраться, сделать фотографию в подтверждение своего присутствия и уйти домой.

Я начал с того, что Koknar всегда открыт к благотворительности. Несмотря на продукт, который мы продаём, мы с удовольствием жертвуем деньги на спасение жизней. Это наша первая благотворительность. Об этом я не сказал.

Потом я сказал, что наша миссия – сделать мир лучше, а уж без детей в таком мире делать нечего. Я добавил: без счастливых и умных детей. В конце я должен был всех поблагодарить и назвать сумму пожертвования. Не смотря на то, что это моё добровольное пожертвование, тут есть минимальный порог суммы. Типа с меньшей суммой ты этим детям не поможешь, им нужна определённая. Крис сказала мне, что так работает современная благотворительность. Теперь мы обязаны помогать всем: больным детям и детям организаторов.

Я решил повременить с концовкой и воспользоваться шансом рассказать журналистам о будущем Koknar. Крис наверняка разозлится, мы с ней так и не обговорили новые прототипы, но знаете, компания ведь моя.

– Послушайте, я сейчас кое-что скажу, а вы можете подумать, что это неуместно. Вроде как неподходящее время или типа того. Но я всё же скажу это.

Я обернулся к Крис. На её лице недоумение.

Я продолжаю:

– Скоро всё должно сложиться в пользу Koknar и тогда мы выпустим свои первые игровые станции! Вы сможете купить такие станции в любом магазине. Прототипы ещё тестируются, но они вроде как не вызывают у меня вопросов и нет причин отменять эту затею. Примерно через несколько месяцев вы сможете купить Koknar и тогда смерть будет стоять в вашей прихожей, гостиной или спальне. И вот что ещё…