И от этой мысли становилось как-то тошно. Радовало лишь то, что она это время провела рядом со мной. И не важно, что это всего лишь индивидуальные занятия.

— Господин ректор, что тут произошло?

— Овердан, вот скажи, тебе работник случаем не нужен? — кажется, не зря мне попался преподаватель по уходу за магическими животными.

— Сандериус, если вы хотите навязать мне очередного своего знакомого, лучше увольте! Не собираюсь возиться ни с кем! — твердо заявил преподаватель, вызывая усмешку.

— Нет, Овердан, есть у меня идейка, как наказать особо прыткого волка! Уверен, тебе понравится!

После ужина ждал Миррелию, настраиваясь на рабочий лад. Только занятия, ничего большего! Я взрослый, сильный, способный держать себя в руках мужчина, а не мальчишка какой-то.

Она уверенно вышла из портала, гордо задрав подбородок. По одним только глазам читался боевой настрой, и даже мысли, что я так упрямо не хотел считывать — были чисты.

Сдвинув кресла заранее, бросил на пол две подушки напротив камина. Он способствует отрешению от посторонних мыслей.

— Приступим? — приглашающим жестом указал на пол. Кивнув, она уселась на одну из них, уперев взгляд в пол. — Для начала расслабься, но не стоит сутулиться, будто ты горный тролль, тебе это не идет.

— Мы здесь вроде не для того, чтобы выяснять, что мне идет.

— И все же, не стоит забывать, что ты девушка. Как я говорил уже вчера, закрой глаза, представь себе то место, в котором чувствуешь покой и умиротворение, место, где тебе хорошо.

Она закрыла глаза, заерзав на подушке. Было забавно за ней наблюдать, пока она не видит этого. Губы больше не кусала, но и без того каждое ее движение будоражило нервы.

Я продолжал давать наставления, считывая ее сердцебиение, ощущая ее дыхание как свое, упиваясь ее спокойствием, которого достигла она не сразу, как своим.

— Не торопись, учащенное дыхание способствует развитию множества болезней, недопустимых для хорошего мага.

Сидя напротив нее, на расстоянии полуметра друг от друга, наблюдал, как дрожат ее губы от каждого вдоха, как она вытирает вспотевшие пальцы о подол платья, думая, что я не замечу.

— Из-за перенапряжения твои сосуды сужаются, и ты начинаешь задыхаться. Дыши не торопясь, это помогает организму насытиться кислородом. Поверь, это важно, — так и чувствовал, что она готова открыть глаза, и окатить презренным, ничего не понимающим взглядом. Но она сама же пришла ко мне заниматься. Или ждала, что я просто покажу как надо и отправлю к Тарстании? Нет уж, эльфийка не примет ее, если она просто попробует сымитировать, беря с кого-то пример.

У нимфы стало получаться, но она то и дело сбивалась, и начинала сначала. Нет, прогресс конечно есть, но если она будет о чем-то думать постороннем, ничего у нее не выйдет.

— Давай помогу, — не выдержал, глядя на ее метания, нервные вдохи и вечно потеющие от нервов руки. Такими темпами я и сам испариной изойдусь. — Вставай!

— Что?

— Вставай!

— Но, зачем? — невнятно пролепетала, глядя на мои горящие глаза.

— Встань. Так, руки сюда, ноги на ширине плеч. Нет же, расслабься, ты не на боевой магии, — осторожно, стараясь не касаться лишний раз, поправлял ее, — не думай обо мне, просто расслабься. Миррелия! — почти грозно прорычал над ухом, находясь за ее спиной, — просто расслабься!

И она послушалась, сначала вздрогнула, а после все же отпустила все ненужные мысли. Я упивался этим спокойствием, погружаясь в него без остатка. Это так прекрасно, и в тоже время маняще. Хочется прижаться к ней, обнять и просто не выпускать из рук, наслаждаясь моментом.

— Медленнее, не надо торопиться, успокойся, — ее мысли немного сместились с заданного ей направления, унося по волнам не спокойствия, руки напряглись и я не смог устоять, приблизился почти вплотную, нежно касаясь ее рук. Вздрогнула, но не отстранилась. Осторожно, едва касаясь ее кожи, провел правой рукой вверх к плечу, обвивая ладонью шею. Вторая рука сместилась к животу, слегка надавливая, — ровнее, Миррелия, — почти прошептал, задевая мочку уха губами, — успокойся, я не причиню вреда, — и правая рука сместилась чуть ниже, каждой клеточкой чувствуя, как трепетно вздымается грудь. Каждое ее дыхание кажется чем-то волшебным, как туманящий разум эликсир.

Как импульс, напрочь сносящий все запреты, одним своим дыханием заставила забыть то, в чем я был готов сам себе поклясться не делать… развернул ее так, что только стон сорвался с ее губ, и я поспешил выпить его до дна, как нектар, дарованный богами.

Миррелия

Одно его касание моей разгоряченной кожи будоражило, заставляя мысли тонуть в этом сладком ощущении. Ни один поцелуй ранее не вызывал и сотой части тех чувств, что дарили его губы.

Грубые руки крепко стискивали в объятиях, лишая остатков воздуха. Властные губы пленили, подчиняли, лишали рассудка. И это было так волшебно, так сладко, что мысли сопротивляться даже не возникло. Напротив. Хотелось большего. Хотелось узнать, как долго это может продолжаться.

И это бы продолжалось, но ничего не бывает вечным. Область груди пронзило острой болью. Рефлекторно оттолкнула от себя мужчину, обхватывая плечи руками, и едва сдерживая слезы боли. Отвернулась. Не хочу, что ректор видел мои слезы, мою боль. Нельзя!