В моей голове закручивается ураган из мыслей.

Кто и зачем попытался убить дядю Лешу меня сейчас волнует в последнюю очередь. Важно то, что сейчас, помедлив и не позвонив в скорую помощь я могу избавиться от него. Раз и навсегда. И это, кажется, чертовски простым путем.

Пальцы отчима касаются телефона, который я держу в руке. Он понимает, что сейчас его жизнь в моих руках. Вряд ли кто-то из соседей высунется прямо сейчас и пойдет проверять в чем дело. Если бы десантник закрыл за собой дверь, когда уходил, а баба Галя не дежурила бы двадцать четыре часа в сутки у глазка, то и мы не восприняли бы этот звук всерьез. По крайней мере, не так быстро.

— У бабы Гали нет телефона. Неизвестно кто из соседей дома. Все-таки суббота. Вариант позвонить в скорую только один, — хладнокровно проговорил я и бросил взгляд на трубку в своей руке. — Если тебе не оказать первую помощь прямо сейчас — ты умрешь.

Отчим смотрел на меня, а на его глазах наворачивались слезы. Не хочет умирать. Вот как. И видеомагнитофон больше не нужен.

И почему так происходит? Еще десять минут назад я ненавидел его всеми фибрами своей души, а сейчас не могу смотреть как он умирает. Насколько было бы легче и мне, и матери…

— Я уверен, что пожалею о том, что сделаю сейчас, — сказал я. — Но могу лишь надеяться на то, что после таких случаев люди меняются. И когда ты вновь решишь причинить боль кому-то из моей семьи, то вспомнишь, что однажды я спас тебе жизнь. Хотя мог сделать так, чтобы она оборвалась.

И я позвонил в скорую. Хотя прекрасно понимал, что люди не меняются. Что, если отчим выживет, он снова придет и будет выбивать деньги из меня и моей матери. Однако хладнокровно наблюдать, как он умирает, я не мог. Только слабаки, такие как тот мудак, который произвел выстрел, могут решить свои проблемы убийством алкоголика, не представляющего для общества смертельной опасности.

Я снял с себя футболку и придавил рану. Все, что я мог сейчас сделать, это попытаться замедлить кровотечение. И продрогнуть до костей от того, что кто-то не закрыл окно после очередной сигаретки, а я был с совершенно голым торсом.

На удивление скорая приехала быстро. Милиция тоже. Отчима погрузили на носилки и увезли. Он был еще жив. Один из врачей успел сказать мне спасибо за то, что я оказал первую помощь и спас ему жизнь. Следователи задали нам с бабой Галей пару вопросов и уехали.

Аввакум Ионович, все это время ожидающий в своей машине, припаркованной на площадке возле дома, зашел в квартиру и огляделся.

— Тебе стоит воспользоваться услугами своей же компании, Константин, — аристократ снял шляпу и повесил ее на крючок.

Узнал, что у меня есть клининговое агентство. Отпираться глупо.

— Я виделся с той милой дамой, у которой мы покупали котенка для Луны. Она оказалась очень милой женщиной и прекрасной…уборщицей.

— Клинером, — поправил я Германна.

— Клинером? Очень интересно…

— Я не делаю из этого какой-то тайны, — я поднял пару разбросанных книг с пола и поставил обратно в сервант. — Просто лишний раз стараюсь не трепаться об этом. Чтобы не задавали лишних вопросов.

— Понимаю, — Аввакум Ионович опустился рядом со мной на корточки и поднял одну из книг. — Чехов. Люблю его рассказы, — сказал он и поставил книгу туда, где ей и место.

— Еще не читал, — я поправил книгу и принялся дальше прибирать в комнате. Просто, чтобы не стоять без дела.

— Это твой отчим? — спросил аристократ, подбородком указав куда-то в сторону двери.

— Да. Не могу понять кому это нужно. Даже видик, который он забрал из дома, остался при нем. Правда вряд ли мне теперь его вернут.

— Что сказала милиция?

— Сказали, что у него два огнестрельных ранения. Орудия, из которого были произведены выстрелы, не нашли. Полагают, что он что-то не поделил со своими собутыльниками из «Союза».

Аввакум Ионович громко выдохнул.

— Что? — я понял, что он хочет что-то сказать, но медлит.

— Помнишь, я сказал тебе, Костя, что мне поставили ультиматум?

— Что это такое?

— Условие, которое я должен соблюсти для того, чтобы не началась тринадцатая война кланов.

Я перестал собирать вещи с пола. Если аристократ сообщает мне такие подробности, значит они касаются меня. Еще неделю назад он клал трубку, чтобы не посвящать меня в свои планы. А теперь приходит и рассказывает про ультиматум. Все дело во мне. Как пить дать!

— Что я должен сделать? — спросил я напрямую.