Глава восемьдесят четвертая: Юпитер

Кровь заливает лицо и глаза, когда я заруливаю в знакомый двор.

Ни по одному знакомому адресу соваться нельзя - перед глазами до сих пор стоит горящий дом и выпотрошенная квартира. В офисе маски-шоу и судя из новостей - спецы взяли оттуда достаточно, чтобы засадить меня за решетку на много-много лет. Это в том случае, если обиженные мудаки, которых я кинул на бабки, не доберутся до меня раньше и тогда моя жизнь резко, сука, закончится.

Рукавом вытираю кровь с лица, выхожу из машины и еле-еле добредаю до подъезда. Надавливаю на кнопку домофона и не убираю палец, пока в динамике не раздается знакомый женский голос:

— Да что такое?!

— Открывай, сука, - - шиплю сквозь зубы, стараясь сдерживать боль.
– Быстро!

Она что-то бубнит, но потом рядом раздается писк открывшейся двери и я, осмотревшись, быстро захожу внутрь. Слежки за мной, кажется, не было, хотя я всю дорогу стремался, потому что в каждом звуке слышала вой полицейской сирены. Сабуров это дерьмо так просто не оставит.

Ковыляю по лестнице до лифта, с трудом выдыхаю через распухший нос. Сука, он мне его точно сломал!

Ладно, выгребу.

И из этого дерьма я тоже выгребу.

Поживу пока у мартышки. Я столько бабла в нее влил - пусть теперь отрабатывает медсестрой и сиделкой.

И только когда выхожу на ее площадке и натыкаюсь на стоящую на пороге распахнутой двери Викторию, вдруг соображаю, что здесь тоже не безопасно. Щерабаков может сюда навести.

— Ты одна?
– Вытираю с глаз запекшуюся кровь и осматриваюсь, пытаясь по каким-то неочевидным сигналам угадать, есть ли здесь засада.

— Что?
– Она делает круглые глаза.
– Олег, боже, что с тобой? Ты… попал в аварию?

— Ты одна, блять?!
– Подвигаюсь ближе, хватаю ее за горло и притягиваю к себе. В случае чего - прикроюсь как щитом. Щербаков, конечно, сволочь, как и остальные отморозки, но все они стараются избегать случайных жертв.

— Мне больно, - хрипит мартышка, хватаясь за мою руку.

Я так ослаб, что пальцы разжимаются сами собой. Блять, ни хрена не вижу. В глазах двоится и плывет как в чертовом аттракционе кривых зеркал.

— Помоги мне зайти, - роняю руку на ее плечо и Виктория, подлезая под меня, подталкивает меня внутрь квартиры.
– Дверь запри, поняла? На все замки. Ну?

Опираюсь на стену и слежу за тем, чтобы она четко выполнила приказ. Мартышка даже цепочку задвигает в паз и, разглядывая меня, нервно запахивает на груди полы шелкового халата.

— Тебе… тебе… - Заикается.
– Тебе нужно к врачу. Господи, что случилось?

— Когда ты последний раз общалась с Щербаковым?
– Я осматриваю прихожую, выискиваю там следы присутствия мужика. Хотя, стал бы этот муда разуваться, если бы решил устроить мне засаду?

— Что? Кто?
– Она дергано сует за ухо влажную прядь.

Вышла из ванной, ясно. Сразу я даже внимания не обратил, а теперь одно и другое немного успокаивает. Даже если Щербаков застал ее в душе и, скотина, прячется в шкафу - больше в ее студии спрятаться тупо негде - она по крайней мере не была с ним в сговоре. Да и смысл? Можно сколько угодно тут сидеть и ждать, что я приду, а я, тем временем, мог уже давно рулить в сторону границы.

— Ладно, - отмахиваюсь от нее и протягиваю руку.
– Помоги сесть, блять, стоишь как корова.

Она снова подползает под меня плечом и тащит до дивана, грузно на него роняет и отходит в сторону, снова подвязывая халат. Вид у нее потерянный. Хватается за телефон и я из последних сил швыряю в нее диванную подушку. Мартышка охает, прикрывает ладонью щеку, в которую я очень удачно заряд, хотя почти не целился.

— Олег, да что случилось-то?!

— Дай мне телефон, сука, - протягиваю к ней раскрытую, всю в засохшей крови ладонь.
– Или, клянусь, ты об этом сильно пожалеешь.

Она послушно, стараясь держаться на расстоянии, протягивает мне телефон. Я тут же его выключаю, роняю на пол и изо всех сил топчу его пяткой, пока экран не покрывается трещинами, а по всему корпусу не расползаются характерные деформирующие вмятины. Не знаю, несколько критично он сломан, но если она захочет кому-то трезвонить, ей придется приложить усилия, чтобы заставить эту штуку работать.

— Ты с ума сошел, - бормочет себе под нос мартышка.

— Принеси мне бинт и перекись. Все, что есть у тебя в аптечке.

— Олег, господи. Ты себя в зеркало видел?! Какая перекись? Тебе нужно наложить швы!

— Тебя, блять, тупую пизду, забыл спросить. Быстро!

Она подпрыгивает на месте, убегает куда-то вглубь своей студии, а я, пользуясь случаем, хватаю валяющиеся на туалетном столике сигареты. Закуриваю и запиваю ее уже почти остывшим кофе. Дерьмовый сорт. Сколько я бабла в эту шалаву слил - а она так и не научилась отличать хороший кофе от вонючего горького шмурдяка.