Однако и на этот раз, реальное положение вещей его порадовало: из большого зеркала на него глядело его собственное отражение в ладно сидевшем костюме и вполне органично дополняющем его сорочке с роскошным кружевом. «Брабантским», — всплыло невесть откуда странное название.

И что интересно, шрамы на лице стали как будто еще меньше, но проведя по ним рукой, мужчина понял, что радоваться этому рано, так как, по-видимому, тут действовала какая-то иллюзия, но вопреки этому неприятному, казалось бы, открытию, он совсем не расстроился, а как-то даже наоборот, успокоился, потому что одно дело — это чудеса вокруг, а другое — с его собственным телом. Наверное это было бы все-таки слишком, а местная хозяйка умела чувствовать ту грань, за которую не следовало переходить...

Нет, Джонни совсем был бы не против, если бы шрамы действительно сошли, но не здесь, не в этом мире, с явственным оттенком счастливого сна, а там, в той жестокой реальности, которая осталась за порогом этого необычного дома.

Еще с минуту полюбовавшись на свое отражение и удовлетворенно вздохнув, мужчина вернул праздничное одеяние в шкаф и быстро одел ту одежду, что отложил для себя раньше. Впереди его ждала приятная прогулка по цветущему саду и, наверное, какие-то открытия, а может быть и знакомства и ему не терпелось поскорее узнать, что именно приготовила ему хозяйка этих мест, со странным и загадочным именем Леди Дождя...

Вы бы пошли на свои похороны, если бы могли? Вот положа руку на сердце — кто из нас отказался бы увидеть ритуал, на котором нас в принципе не могло бы быть? Имею в виду — в осознанном состоянии, а не в виде бездыханного тела, как понимаете. Даже по-моему фильм был про экстравагантного миллионера, который эмитировал свою смерть, лишь бы побывать на собственных похоронах и поминках, чтобы посмотреть как все это будет оформлено и послушать кто, что и как будет про него говорить!

Вот и я от этого соблазна не удержался и подслушав разговор представителя похоронной компании со своим коллегой, последовал вслед за ними на тот участок земли, которому предстояло стать последним приютом для моего тела. Хоронили меня, как здесь принято, в закрытом гробу.

Открывали его или нет в храме во время отпевания — не знаю! Вот как раз на свой трупешник посмотреть, я и не решился! Да и было ли отпевание? Говорят ведь, что самоубийц не отпевают и даже на территории кладбища раньше не хоронили... Сейчас ко всему снисходительнее относятся, вон даже браки между геями освящать стали, так что если папаша раскошелился, то может проблем и не возникло. Мама бы точно заплатила, но она у отца на содержании, так что не знаю!

Все эти дни, что шла подготовка к похоронам, я из дома сбегал, как напроказивший мальчишка, которому не хватает смелости отвечать за свои проступки : видеть страдания близких было просто невыносимо! Так что почти все время я проводил с Сарой, девушкой-самоубийцей, которая тоже предпочитала сбегать из той квартиры, к которой была привязана, чтобы лишний раз не сталкиваться там со своей счастливой «заместительницей». Сара так искренне радовалась моим визитам, что мне казалось жестоким лишать ее этой малой толики счастья, которое еще неизвестно сколько продлиться, так что многие события происходившие в моей семье, прошли мимо меня.

Так вот. Узнав дату и время погребения, я пристроился к кортежу и благополучно прибыл на кладбище, но там зазевался на одну душу, что сидела на памятнике и увлеченно болтала ногами и немного отстал от своей процессии, а когда нагнал...

Сначала, мне даже показалось, что я перепутал могилы. Но нет — вон и мама с сестрой и братом, поддерживающим их обеих, и прямой, будто проглотил свою трость, весь в черном с головы до ног, отец... Но тогда откуда взялась «она»?! С чего вдруг рыдать, выкрикивать проклятия и бросаться на гроб, мой гроб, стала бы чужая женщина?!

Мне вспомнились так называемые «плакальщицы», женщины, которых нанимали для публичной демонстрации горя, когда прочие родственники, не очень-то и скорбящие, желали на их фоне благородно принимать соболезнования. Но нет, это вряд ли: растрепанная, с лицом вымазанным расплывшейся и размазанной косметикой, с заляпанным глиной подолом... Нет, в таком виде горе не имитируют! Она реально оплакивала именно мою кончину?!

Потом, когда я заметил, что незнакомая дама сильно пьяна, я подумал уже, что это не я, а она перепутала церемонии и ее «дорогого покойника» сейчас опускают совсем в другую могилу, когда мама, будто вдруг обретя новые силы, сделала несколько шагов к отцу и со всего размаха врезала ему по лицу! Удар был так силен, что отец пошатнулся и из его разбитой губы брызнула кровь, а мама, будто израсходовав на этот демарш последние силы, сломанной игрушкой рухнула ему под ноги...

И только в этот момент из моих ушей будто вынули пробки и я отчетливо услышал, что именно выкрикивала та женщина! Впрочем, почему просто «женщина»? Выкрикивала Вероника Бьен! Та самая мадам-критик, которая унизила меня и растоптала мое творчество! Эта она сейчас ползала на коленях возле моего гроба и выкрикивала проклятия в адрес моего отца, самой себя и даже Господа Бога, за то, что позарилась на отцовы деньги, за то, что Бог не остановил ее и допустил, что она, «могла стать первооткрывателем таланта, а теперь будет проклята, как его могильщица!», ну и все в таком духе...