Максим хотел было переспросить, о чём речь, но в последний момент понял. Мысленно выругался.

– Иди уже, – сухо сказал он.

Оксана молча отстранилась, взялась за ручку чемодана, стоявшего у порога, и всё так же молча исчезла в другой комнате. Только тогда Максим смог пошевелиться и только тогда смог вернуться на кухню за бутербродами. Он опустился на табурет, машинально потянулся к телефону, запоздало понял, кому собрался звонить – Лее. Одёрнул себя – во-первых, ни к чему напрягать её этим, во-вторых – они не настолько близко знакомы, чтобы изливать перед ней душу. То, что было в десять лет, не в счёт, сейчас они знакомились заново, как бы его к ней ни тянуло. И, откладывая телефон в сторону, Максим думал о том, что зря впустил Оксану.

Смутное предчувствие подсказывало, что проблем от этого будет гораздо больше, чем ему кажется, но от своего слова он отступить уже не мог.

Максим опустил взгляд, бесстрастно посмотрел на кольцо на безымянном пальце. Конечно, всё ещё носил, просто не замечал, что оно там. Надо было снять. Но сейчас, когда Оксана заметила его, не стоило это делать – она не должна была знать, что его это задело.

Она вообще не должна была знать, что хоть как-то его задевает.

То, что видел Дмитрий, пусть и укладывалось в диагноз на той фотографии, но всё ещё было не доказано. Пока он ещё не осмеливался даже подойти к девушке, чтобы поговорить – на случай, если она сама не знала, что с ней происходит. Нужно было больше информации, и он знал, где её достать.

Валерия Лазарева жила в двух часах езды от дочери – и это если на автобусе, Дмитрий проехал по пятничным пробкам за полтора. Над городом зависли тяжёлые тучи, грозящие вот-вот разразиться дождём, и меньше всего на свете хотелось ехать потом под ливнем и в темноте. Но выбора не было.

Двор, в котором находилась квартира Леры, был обнесён кованым забором высотой в два с половиной метра, на въезде обнаружился шлагбаум. Пришлось подождать, пока охрана свяжется с Лерой, пока они договорятся – Дмитрий, естественно, даже не думал предупреждать старую знакомую о том, что собирается приехать. За это время начал накрапывать дождь, понемногу темнело. Дмитрий старался не обращать на это внимания. А вот на часы поглядывал – разговор затягивался.

И, естественно, Лера и не собиралась изображать из себя радушную хозяйку. Когда Дмитрий поднялся на её этаж, она встретила его на пороге, состроив самый недовольный вид из всех возможных.

– Вообще-то я была в ванной, когда ты приехал, – пробурчала она. – Мог бы и позвонить заранее, чтобы я привела себя в порядок…

Дмитрий изо всех сил старался сохранить бесстрастный вид. Лера была одета в длинный шёлковый халат, который, как ему было известно, использовался только на случай таких вот внезапных гостей. Её светлые волосы были уложены в замысловатую причёску, а лицо было так густо вымазано косметикой, что не было видно морщин, которые, Дмитрий точно знал, у неё были. Выглядело жутковато.

– Извини, но мне нужны истории болезни, – бесстрастно сказал Дмитрий. – А ещё у меня телефон разрядился, не смог позвонить. Извини.

Лера кивнула, её лицо смягчилось. Это выглядело так неестественно, что даже захотелось коснуться её – убедиться, а не робот ли она.

– Проходи, – сказала она и шагнула в сторону. – В кабинет, я сейчас всё принесу туда.

Пройдя мимо Леры, Дмитрий невольно задел её плечом. Она тут же затаила дыхание и закатила глаза. Дмитрий мысленно выругался. Кажется, это будет одна из самых мучительных встреч за всё время их знакомства. Оставалось надеяться, что это будет ненадолго.

Проходя по коридору, Дмитрий машинально отмечал, как здесь всё изменилось. Появились новые статуэтки на полу, новые картины на стенах. Мельком заглянув в гостиную, Дмитрий увидел, что там появился рояль. Спрашивать, зачем он нужен женщине, на ухо которой медведь не просто наступил – беспощадно потоптался – не хотелось. Как не хотелось даже думать о том, куда подевались книги из гостиной – раньше они принадлежали дочери Леры.

А вот кабинет, принадлежавший когда-то её первому мужу, Роману, совершенно не изменился, и Дмитрий был уверен, что Лера сюда даже не заходила. Всё по-прежнему лежало на своих местах, как и тринадцать лет назад: ежедневник на огромном письменном столе, библиотека вдоль правой стены, награды и сертификаты – по левую руку. Даже занавески на окнах, кажется, не менялись, но Дмитрий знал точно – Лера держала два одинаковых комплекта, а горничная меняла их по мере необходимости.

Переступив порог, Дмитрий невольно застыл. Он бывал в этом просторном помещении ещё подростком, когда его отец приходил сюда и приводил сына с собой. Роман Николаевич сидел за столом, курил крепкие сигареты, стряхивая пепел в странную коричневую пепельницу в виде камней, на которых восседал краб – да-да, вот в эту, с подписью «Крым», стоявшую на углу стола – улыбался, откашливался и обязательно говорил что-то ободряющее. «Ну что, Валерьич, учись хорошо. Пойдёшь в мою больницу работать…». Жаль только, это так и не сложилось – когда Дмитрий закончил медицинский, Роман Николаевич был уже мёртв, а его место главврача занял противный мужчина, кто-то из родственников того самого Никитина, кого сейчас считали теневым властелином Балаковоа. Естественно, места в этой больнице для него уже не осталось.