– Значит, в тот раз, когда ты взломала мой шкафчик, ты пыталась найти доказательства того, что я убила вашего отца? Мэволь рассказала, что вы нашли его тело.

– А то, что ученый Ю на самом деле тайный королевский инспектор, Мэволь вам рассказала? – спросила я. Мне хотелось говорить жестко и уверенно, но это было трудно, особенно когда Мэволь сверлила меня взглядом. – Я рассказала ему о вас, о вашей жизни. О том, как вы солгали, что не виделись с Сохён перед ее гибелью, а свидетельница слышала ваш разговор. Вы спорили о чем-то. Все это записано в отчете деревенского старейшины.

Шаманка Ногён ничего не ответила.

– Ваша дочь приехала в Новон, чтобы избежать позора. Жители ее родной деревни знали, что ее отправляли в империю Мин, но узнали об этом и в нашей деревне. Она стала изгоем. Она была несчастна здесь. Почему же она прожила в Новоне целых два года?

По-прежнему молчание в ответ.

– Пожалуйста, скажи ей, – уговаривала шаманку Мэволь. – Пусть Хвани поймет, что происходит, до того, как приедет инспектор. Может, тебе удастся уговорить ее остановить инспектора, прекратить это безумие.

– Это вовсе не безумие, – сердито ответила я.

– Ладно, – неожиданно согласилась шаманка, – я все расскажу.

Я замолчала. Что ж, пусть говорит. Но ей не удастся переубедить меня.

– Моя дочь Ынсук рассказала мне, – начала шаманка медленно, как будто пыль прошлых лет запорошила ей память и нужно было стирать один слой за другим, чтобы хоть что-то вспомнить, – что эмиссар, который вез ее в империю Мин, спьяну рассказал, почему схватили именно ее. Кто-то из деревни Новон хотел спасти собственную дочь и пообещал ему, что найдет взамен нее другую красавицу.

Я вздрогнула. Мне вспомнились слова Ссыльного Пэка: «Насколько большой должна быть взятка, чтобы красавицу не тронули?» Я не обратила тогда на это внимания, решила, что он просто дразнится. Но теперь мне пришло в голову, что загадка Пэка жутковато перекликается с тем, что говорит шаманка Ногён.

– Ынсук выбрали вместо какой-то другой девушки. Вот что она рассказала мне тогда. Если эмиссар принимает взятку, какой бы крупной она ни была, он должен найти другую девственницу взамен той, которую пощадили. Потому что ведется тщательный учет количества девушек, которых отправляют в империю Мин.

Я оттянула воротник ханбока, мне стало душно, будто меня загнали в ловушку. Мне не хотелось верить шаманке, было бы легче просто обвинить ее в убийстве. Но нельзя игнорировать факты. Я читала в одной книге о требовании бывшего императора династии Мин по имени Юнлэ: он велел, чтобы ему прислали из Чосона тысячу женщин. Если бы к его двору прибыло только девятьсот девяносто девять, правительству Чосона пришлось бы отвечать за свою ошибку. Эмиссар не мог просто взять деньги и отдать девушку обратно отцу. Необходимо было найти ей замену.

– Эмиссару нужна была другая красавица взамен! – Шаманка с трудом выплевывала из себя слова, будто вытягивала их откуда-то изнутри силой. Казалось, она вот-вот рухнет в изнеможении. – Сотни домов в Новоне снова перевернули вверх дном в поиске нужной девушки.

«Спрячьте дочерей! – кричала тогда служанка. – Хорошенько спрячьте!»

В тот день, семь лет назад, множество солдат оказалось у нас во дворе. Мать подняла тяжелую крышку сундука. «Прячьтесь, – прошептала она нам с сестрой, – и не вылезайте оттуда, пока я не скажу».

Мы с Мэволь скорчились внутри в кромешной тьме. Для нас это была просто игра в прятки, и чтобы выиграть, надо было сидеть тихо. И мы сидели тихо, старались не хихикать, прислушивались к топоту и крикам. В какой-то момент я разобрала в этом шуме голос отца. «Принесите мне меч», – грозно сказал он. Мы просидели так довольно долго, успели страшно проголодаться, но тут мама открыла крышку. «Слава богам! – сказала она будто бы нам, но на самом деле самой себе. – Эмиссара позвали посмотреть на другую девушку. Должно быть, она красавица!» Мы вылезли из сундука, чувствуя себя победительницами. Никто нас не нашел.

– Да, – пробормотала я, – я помню тот день.

– Заменой тогда стала моя дочь, ее увезли. Прошло два года, и я встретила ее здесь, в Новоне.

Боль исказила лицо шаманки, и ладони у меня вспотели.

– По ее глазам я поняла: она видела смерть. Намеками и недомолвками она рассказала мне, через что ей пришлось пройти. Вместе с другими девушками ее отдали в гарем императора Сюаньдэ. Еще она сказала мне, что убьет того, кто обрек ее на такую судьбу, что она знает его имя. Но мне она этого имени не назвала. Я, конечно же, пыталась ее отговорить. Какая мать захочет, чтобы ее дочь стала убийцей? Я сказала ей, что лучше не высовываться, обо всем позабыть. Тогда мы и поссорились. Она обозвала меня трусихой.