Я старалась избегать ее взгляда, но когда наши глаза встретились, она кивнула мне в знак прощения.

– Вы обе, наверное, жутко устали, Мэволь-а, – она помолчала, – Хвани-я.

Деревянный пол веранды скрипел под ногами, мы шли каждая в свою комнату. Шаманка шла следом.

– До меня дошли слухи, что ваш отец погиб, – сказала она. – И я кое-что вспомнила. Год назад, когда детектив Мин был здесь, я очень беспокоилась за него, мне казалось, что он болен. Я не догадалась, что его отравили. И тогда я сказала, что лучше ему вернуться домой. Я спросила его, что, по его мнению, лучше для его дочерей. Если он побережет себя и выживет или если умрет во время расследования и оставит девочек сиротами?

Мэволь открыла дверь и пробормотала сонным голосом:

– Конечно же, он выбрал смерть.

Я вдруг поняла, что не в силах больше сопротивляться невероятной усталости, которая накатывала на меня волнами. На пороге комнаты я остановилась, заметив на столике обгоревший отцовский дневник. Сверху на нем красовался старый браслет, который я сплела для отца.

Я опустилась на колени перед вещами, которые когда-то считала ценными уликами. Теперь они превратились в единственное, что сохранилось от отца, ушедшего навсегда.

Я прижала к груди эти жалкие остатки былого и свернулась калачиком на циновке. Потом решу, что с ними делать. Слезы текли по лицу, и, в конце концов, выбившись из сил окончательно, я заснула.

Заснула глубочайшим сном с тех самых пор, как бледный и угрюмый капитан Ки опустился на колени перед моей тетей и произнес: «Детектив Мин не вернется домой».

Прошло три месяца

Снег падал пушистыми белыми хлопьями, медленно покрывая одинокий холм, с которого открывался прекрасный вид на далекое море. Здесь была могила матери, и потому мы с сестрой решили похоронить на этом холме и отца.

До похорон нам пришлось много чего решить, ведь я была мат-санджу – распорядителем траурной церемонии, а Мэволь-санджу – дочерью в трауре по родителям. Отец был сторонником древней традиции и потому оставил все свое имущество дочерям. Новая система, ориентированная в основном на мужчин, ему не нравилась. И потому мы обязаны были похоронить его согласно всем традициям, а каждый год в полночь, в день его смерти, совершать чесу – поминальную церемонию.

Подготовка к похоронам отца занимала, к счастью, все мои мысли. Но как только похороны состоялись, нас с Мэволь привлекли к следствию, которое вел инспектор Ю. Как он и подозревал, старейшина Мун, терзаемый яростью и горем, выдал всех своих соучастников: Ссыльного Пэка, эмиссара Ли, восемнадцать слуг и всех высокопоставленных чиновников, которые тоже хотели спасти своих дочерей и умоляли его найти им замену.

Несколько недель спустя вердикт был вынесен в соответствии с судебным кодексом династии Мин. Старейшина Мун безучастно и равнодушно принял свою судьбу, как будто он уже был мертв. За убийство его должны были обезглавить, а Ссыльного Пэка, как сообщника, удушить. Что же касается эмиссара Ли и других высокопоставленных чиновников, король должен был самолично решить, каким образом наказать преступников.

– Дело закрыто, – произнес инспектор Ю, когда главный двор у дома судьи опустел. Еще минуту назад тут толпилось множество народу, пришедших поглазеть на вынесение приговора. – Что ж, жизнь продолжается. Вы подумали о моем предложении?

Я взглянула на стул, к которому еще несколько минут назад был привязан деревенский старейшина. Его белый ханбок покрывали пятна крови, пряди черных волос спадали на изможденное, лишенное эмоций лицо.

– Какое предложение, господин инспектор?

– Поступить на службу во дворец. Завтра я возвращаюсь в столицу и, если вы согласны, могу поговорить об этом с королем. Точно обещать ничего не могу, но местечко во дворце для вас наверняка найдется. Умные молодые женщины всегда нужны.

Я опустила голову.

– Спасибо вам за предложение, но это не то, чего я хочу.

Этот путь казался мне слишком опасным. Во дворец стремились лишь вероломные люди вроде старейшины Муна, которым были важны только их эгоистичные цели, и неважно, сколько людей ради этого придется убить. К тому же мне не хотелось бросать Мэволь одну.

– Чего же вы хотите? – спросил инспектор Ю.

Я неуверенно покачала головой.

– Всю жизнь я хотела только одного – угодить отцу.

Уголки его губ приподнялись, глаза весело заблестели. Меня вдруг охватило неожиданное раздражение. Он смотрел на меня как на глупого ребенка.

– Вы не такая уж послушная и обыкновенная девушка, какой себя считаете, – мягко возразил инспектор. – Обыкновенные девушки не сбегают из тетушкиного дома, не переплывают море и не топят убийц в холодных подземных озерах. – Он внимательно разглядывал меня, но потом взгляд его смягчился. – Вы умеете разгадывать тайны. Уверен, что с загадкой о том, что вам делать в жизни, вы с легкостью разберетесь. Возможно, найдете ответ на нее здесь, на Чеджу.

Я не до конца поняла, что имел в виду инспектор Ю, но однажды во двор к шаманке Ногён прибежала крестьянка. Но ей не нужно было колдовство шаманки – она пришла за советом ко мне.