– Я все знаю, но испытываю лишь облегчение. Смерть его величества оставила бы в моем сердце незаживающую рану.

– Я хорошо знаю вас, Анна, и в другой ситуации готова была бы разделить ваши чувства. Но не теперь.

– Что вы имеете в виду, ваше величество?

– То, что наш заговор против министра зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полпути. И при теперешнем положении дел больной и немощный король был бы для нас куда более безопасен…

Не дожидаясь дальнейших вопросов со стороны молодой королевы, королева-мать посвятила ее во все детали описанной выше сцены.

Анна Австрийская всплеснула руками:

– Это был он!

– Кто – он?! О ком вы, Анна?!

– Я видела его из окна кареты, подъезжая сюда. Он проскакал мимо, словно не заметил ни охраны, ни гербов на карете. Постарался спрятать лицо… Мы погибли!

– Да о ком вы говорите, Анна?!

– По дороге сюда я встретила…

– Ну же!

– Дю Трамбле. Он скакал во весь опор.

– Вы не заметили в каком направлении?

– К заставе у дороги на Дофине!

Мария Медичи вздрогнула:

– Значит, утром кардинал узнает все! Ах, почему я не приказала Бассомпьеру арестовать его сразу. Но как он выбрался из замка?!

Маршала разбудили не без труда. Королева-мать повторила ему свой вопрос. Поскольку Бассомпьер затруднился с ответом, был призван испуганный капитан швейцарцев. Вызвали часовых.

– Косподин маршал, ни отин шелофек, што гофорил пофранцусски ис дфорца не выходиль, – уверенно отвечали бравые усачи.

Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле.

Швейцарцы упорно стояли на своем:

– Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя – немецки!

– Кто говорил, канальи?!

– Тот косподин, который выходить.

– А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?!

– По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски!

– Ах, черт побери!

– Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, – ядовито заметила Мария Медичи. – Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание!

Глава четвертая,

в которой д'Артаньян получил приказ из первых рук

Анна Австрийская опустилась в кресло, ноги плохо слушались ее.

– Крепитесь, милая, ваше положение можно назвать завидным по сравнению с моим.

Но королева плохо слышала ее.

– Задержат де Фаржи, допросят ее… Людовик не простит, если узнает! – повторяла она.

– Ну так надо, чтобы он не узнал.

– Но дю Трамбле все сообщит кардиналу, а кардинал – королю.

– А следовательно…

– Следовательно?

– Необходимо любой ценой задержать дю Трамбле.

– Но как это сделать?! Он опередил нас!

– Значит, необходимо догнать и арестовать его прежде, чем он доберется до Дофине.

– Но это невозможно! Дю Трамбле несся во весь опор.

Он не сойдет с коня, пока не доскачет до резиденции Ришелье!

– Значит, надо послать за ним того, кто способен скакать быстрее!

– Но таких людей нет!

Мария Медичи пристально посмотрела на королеву.

– Мне кажется, Анна, вы несправедливы к тем, кто вам предан.

При этих словах королевы-матери слабый румянец проступил на бледном лице Анны Австрийской.

– Мне предана одна Эстефания, ваше величество.

– Вы знаете, что это не так.

– Да, конечно, были еще несколько человек, но кардинал лишил меня моих друзей. Герцогиня де Шеврез в ссылке…

– Теплее, Анна! Хотя я не имела в виду де Шеврез.

– Право, я не знаю, о ком вы говорите, мадам.

– Анна! Сейчас не время для дипломатии. Нам обеим грозит опасность. Ришелье – страшный человек!

– О, мадам, мне ли не знать этого!

– Так что же вы медлите?! Призовите на помощь тех, кто отводил от вас удары кардинала. Тех, кто не страшится ни его шпионов и приспешников, ни его самого! – Королева вскинула руки, словно пытаясь защититься от разящего удара. Она попыталась приподняться, но силы оставили ее. – Поймите, Анна! Время уходит. Я расположена к вам и никогда не причиню вам никакого зла. Что вас испугало?! Только то, что мне известно, что вам хорошо служат? Что в полку мушкетеров есть храбрецы, преданные своей королеве?! Я имела в виду лишь то, что надо прибегнуть к услугам этих солдат, привычных к седлу и свисту пуль.