Анна Австрийская не могла не оценить деликатности королевы-матери.

– Вы правы, ваше величество, – сказала она, овладев собой. – Но, к сожалению, прошло время. Ему подвластна даже дружба…

– Вы хотите сказать…

– …Эти люди расстались, и нет уже тех, кто вчетвером оборонял бастион Сен-Жерве от целой армии.

– Они больше не мушкетеры?

– Да, мадам, я совсем потеряла их из виду. Впрочем, я знаю от… от одной дамы, все еще помнящей обо мне, что один из них принял сан.

– Этот, пожалуй, нам сейчас не поможет.

– Он, кажется, в Лотарингии… Ax! – внезапно воскликнула королева. – Как я могла забыть?!

Мария Медичи испытующе посмотрела на нее.

– Кажется, вы все же вспомнили нечто важное?

Румянец на щеках королевы стал заметнее.

– Да… Остался господин д'Артаньян… Если я правильно помню, он – лейтенант мушкетеров де Тревиля.

– Вот видите, Анна, – еле заметно улыбнулась королева-мать. – Что бы вы без меня делали?

– Но что же мы теряем время! – всплеснула руками Анна Австрийская. – Надо немедленно послать за ним. Если еще в силах человеческих спасти нас, то это может сделать только господин д'Артаньян!

– Именно в этом я убеждаю вас последние четверть часа, Анна, – произнесла Мария Медичи, подавив невольный вздох. Раскрасневшаяся и похорошевшая королева напомнила ей о собственной ушедшей молодости. – Однако, где он сейчас может быть?

– Мушкетеры всегда сопровождают короля.

– В таком случае – к королю!

Маршал Бассомпьер был выслан вперед – пролагать дорогу в ночи.

– Вы должны искупить свою вину, любезный мой Бассомпьер, – сказала королева-мать. – В карауле – швейцарцы, а теперь уж вы несомненно единственный человек в замке, способный с ними объясниться.

– Рр-р-хх-грррмм, мадам! – прорычал маршал, отчаянно устремляясь вперед.

Главный герой нашего повествования действительно находился подле короля. Он охранял сон выздоравливающего, не допуская к нему никого. На этот счет он получил строжайшие указания от единственного человека, для которого делалось исключение в любое время дня и ночи, – королевского врача Бувэра. Д'Артаньян нес дежурство.

– Господин лейтенант! – прогремел Бассомпьер. – Сдайте дежурство кому-нибудь из своих подчиненных. Для вас есть срочное дело.

– Мое имя – д'Артаньян, господин маршал, – бесстрастно заметил гасконец.

– Отлично, я приму это к сведению. А теперь, господин д'Арманьян…

– А теперь, господин маршал, я вынужден просить вас говорить потише. Вы можете разбудить короля, в этом замке чертовски тонкие стены.

– Господин Арманьян, я не привык к такому тону!

– Господин маршал, я тоже. И потом, меня зовут д'Артаньян.

Бассомпьер понял, что перед ним серьезный человек.

– Ну что ж, – сказал маршал. – Я вижу вы тот, кто нам нужен.

– Возможно, – невозмутимо согласился лейтенант мушкетеров. – Но кого вы имеете в виду?

Бассомпьер понял, что сказал лишнее.

– Сударь, – произнес он внушительно. – Вы узнали меня.

– Совершенно верно, господин маршал. – И мушкетер слегка поклонился. Поклон был вежливым, но не более.

– Я имею право приказывать любому офицеру. Так вот, я приказываю вам немедля передать дежурство надежному человеку, взять самую резвую лошадь, какую только вы сможете здесь найти… – Бассомпьер резко обернулся: ему послышались легкие шаги. Д'Артаньян хранил прежнее бесстрастное выражение. – Так вот, сударь, – продолжал маршал. – Вы возьмете лошадь и поскачете по дороге на Дофине…

– Сожалею, господин маршал, но это совершенно невозможно.

– Черт побери! Это еще почему?

– Потому что вы не господин де Тревиль.

– Я – Бассомпьер! – гневно вскричал маршал.

– Именно по этой причине я не сойду с места.

– Однако вы упрямец, господин д'Арвильян! – вконец разгневался маршал.

– Меня зовут д'Артаньян. Вы опять говорите слишком громко, господин маршал, это может повредить здоровью его величества, – являя собой полную противоположность Бассомпьеру, отвечал мушкетер. Сам Атос не мог бы выказать больше хладнокровия.

– Сударь, ваше упрямство неуместно! Оно сыграет с вами дурную шутку, – прошипел Бассомпьер. Маршал был взбешен, но решил не уступать мушкетеру в готовности оберегать покой выздоравливающего монарха.

– Мною движет вовсе не упрямство, сударь, – холодно проговорил д'Артаньян. – Жаль, что вы этого до сих пор не поняли.

– А что же, черт побери?!

– Чувство долга.

– Так вам нужен приказ де Тревиля?

– Да. Или его величества.

– И вы отказываетесь подчиниться любому другому лицу?