К тому времени ударные силы Терры уже развернулись для повторного боя, Княжевич была мертва, а Медынцев закончил со своими гончими охоту за тяжелыми крейсерами женевцев.

Галай отозвал Медынцева для защиты десантно-транспортной армады. Оставил ему только «Изабеллу». А Оганесяна с тремя линейными крейсерами, сбросившими маскировочные одежки транспортов, направил к предполагаемому месту встречи эскадр – своей и Гольца. Женевский адмирал для повторного столкновения располагал тридцатью восемью линкорами и крейсерами – если, конечно, он успеет собрать их в один кулак и сможет поставить в строй все поврежденные корабли. Если не успеет или не сможет, то, по подсчетам Галая, у него будет от тридцати четырех до тридцати шести вымпелов. А это вполне приемлемо: «группа флотов» и сама могла выставить тридцать шесть ударных кораблей. Вряд ли женевцы подозревают, что уничтожили в первой сшибке ударных сил не пять линейных крейсера Терры, а всего один плюс четыре слабо вооруженных транспорта, тщательно закамуфлированных под могучих артиллерийских монстров и управляемых на расстоянии, с соседних кораблей. Сработала «домашняя заготовка» Сомова, состряпанная по рецепту имперского кабинетного стратега Гончара-Владиславлева.

…Гольц и успел, и сумел, но это уже не имело ни малейшего значения. Он, Галай, Оганесян и Медынцев почти одновременно получили сообщение: к месту боя приближается российская императорская эскадра из сорока пяти больших артиллерийских кораблей и целого роя легких сил. Ведет ее с самыми серьезными намерениями наследник престола цесаревич Пантелеймон Даниилович.

Разумеется, Гольц отвернул и второго столкновения не произошло. Женевская эскадра покидала терранский сектор, стремясь к воссоединению с основными силами. По дороге ей попался рейдер, отставший от флотилии Медынцева и почти потерявший ход. Его разнесли в щепы с дальней дистанции, даже не предложив сдаться: торопились…

Галай и Оганесян объединились. Терранские ударные силы и эскадра цесаревича преследовали отходящих женевцев, рассчитывая навязать им крайне невыгодный арьергардный бой.

Но этому не суждено было сбыться. Новогоднему сражению положил конец Виктор Сомов. Придя в себя, он осведомился о последних новостях. И пока адъютант скакал по маршам «Изабеллы» к медотсеку, главком тупо рассматривал потолок и печалился. Ему было очень больно, возможно, обломанная кость ущемила или порвала плоть. Хорошо хоть перелом – закрытый, а не открытый. Ощупав руку, Сомов пришел к выводу, что до открытого ему оставалось совсем немного.

Боль открыла дорогу для странных мыслей.

«Господи Иисусе Христе сыне Божий! Как тут тесно… Куда не сунешься – везде чужие локти. Господи, отчего мы все время толкаемся друг с другом? Господи, как я устал! Прости меня, Господи»… – помимо руки, у него ужасно болела голова, а к горлу упрямыми толчками подступала тошнота, – «Господи, как видно, у нас две судьбы… Либо так и будем толкаться в Лабиринте до Страшного Суда… Толкаться будем и истреблять друг друга… Надо попросить у медика что-нибудь от головной боли… Или выйдем из Лабиринта и сами научимся летать к звездам. Либо – либо… Может, чертово сотрясение мозга? Я знаю, Господи, почему Ты показал нам: вот, есть ОП на Терру-10… Я знаю, Господи, ты просто нас пожалел. Дал нам, несчастным дуракам, передышку… Господи, нам нужно выбраться отсюда, чтобы не убивать за каждый клочок земли».

Новости.

В секторе Поднебесной между китайским флотом и женевской эскадрой идут вялые затяжные бои.

Галай преследует Гольца.

Цесаревич преследует Гольца.

Аравийцы спалили в своем секторе разведывательный крейсер новых евреев.

Из сектора Нью-Скотленда главкому аравийцев отправлено сверхсекретное сообщение. Зашифрованное почти до потери смысла. И только что расшифрованное терранскими специалистами. Удивительно! Новые шотландцы приглашали к себе в сектор наблюдательную флотилию аравийцев… Подобной щедрости не видало еще Внеземелье!

– Дайте что-нибудь от головной боли… У меня что, сотрясение мозга?

– Господин вице-адмирал, с головой все в порядке. Ушиб. Шишка. Вот и все. Никаких сотрясений.

– Ручаетесь?

– Господин вице-адмирал! Это я как профессионал говорю.

– То есть ручаетесь… Отчего ж мне так худо?

– Примите вот это.

– Меня еще и тошнит.

– Тогда не принимайте, будет тошнить сильнее… Я сейчас подыщу что-нибудь другое. Простите, одну минуту господин вице-адмирал…

Голова трещала, как под прессом. И какая-то упущенная малость мешала Сомову сосредоточиться на боли и успокоить ее. Какая-то малость, но важная…

…Еще новости. Адмирал Львов выслал в терранский сектор штабного офицера, чтобы договориться о новой разграничительной линии.

«Дружба-дружбой, а три процента – подай на стол»…

Разведка усмотрела в китайском секторе признаки междуусобного противостояния.

– Мятеж?

– Пока трудно сказать со всей определенностью, но…

И тут Сомова как громом поразило.

Боль исчезла моментально.

– Отбой, доктор.

Адьютанту:

– Связь с отрядом контр-адмирала Вяликова. Срочно!

И пока ему отстраивали канал с рубкой мгновенной связи, а потом рубка устанавливала контакт с Вяликовым – долго, долго, очень долго, – разъяренный главком матерился последними словами. Ведь все было под самым носом, а – проморгал! Проморгал, дубина, ошибка природы, турбина копченая, амеба тупорылая… и, кстати, надо поворачивать Галая. А поворачивать ли цесаревича? А? Ведь свои же они, свои, черт их дери…

Ну, Господи, спаси и помилуй. Началось. Понеслось мочало по арене.

– …Виктор Максимович… – начал было Вяликов.