О времени я вспомнила, только когда зазвенел медный колокольчик. Это означало, что слуги ждали у порога. Хильдика ещё не вернулась, и мне пришлось идти открывать.

– Ваше высочество, вас ждут к столу, – напомнил мне слуга, почтительно кланяясь.

– Который час? – спросила я машинально, думая о своём.

– Уже семь, ваше высочество.

Семь? А куда же девалась Хильдерика? Обещала вернуться, хотела переодеться… Что-то произошло в кухне? Значит, появится в своём платье-разлетайке. На радость похотливым драконам.

– Где моя жена? – спросила я, уже направляясь в трапезный зал.

– Не имею чести знать, милорд, – получила я в ответ. – Прикажете выяснить?

– Не надо, – мотнула я головой.

Наверное, Хильдика уже ждёт за столом. Если бы произошло что-то важное, она бы сообщила. Наверное… Противный холодок задрожал в груди. Никому нельзя верить… Никому нельзя…

За столом Хильдики не оказалось. Я застыла на пороге. Король Рихард во главе. Отец, самозванка цветёт улыбкой, придворные чинно уставились в пустые тарелки, снуют с блюдами слуги… А кресло Хильдики и место герцога Тюнвиля – пустые. Только этого не хватало.

– Вы опять там застыли, принц? – послышался голос короля Рихарда. – На страже, что ли? Не волнуйтесь, не надо нас охранять. Проходите, проходите.

Я прошла вдоль стола, стараясь не обращать внимания на взгляды придворных – недоумённые, испуганные. Чего они боятся? Что принц тронулся умом? Или дракон тут что-то наплёл, пока меня не было?

– Где ваша жена? – поинтересовался Рихард, когда я уселась и подтянула кресло к столу. – Вы же всегда ходили вместе, как две райские пташки. Куда улетела ваша пташка?

«А куда улетел ваш брат-змеёныш?», – чуть не спросила я, но сдержалась, скрипнув зубами. Незачем заострять на этом внимание. Иначе принца Альбиокко завтра назовут не райской пташкой, а благородным оленем.

– Вы хотели видеть мою жену? – спросила я дракона. – Она необходима вам для благоприятного пищеварения?

Рихард захохотал, показывая, что шутка ему необыкновенно понравилась. Самозванка тоже улыбнулась, кивнув мне. Я отвернулась, чтобы не видеть её. Иначе просто кровь закипала от злости.

И в это время появилась Хильдика. В другом платье – алом, подпоясанном золотым пояском. Значит, всё-таки переоделась. Послушалась.

Она быстрым шагом прошла по залу, скромно опустив голову, села рядом со мной и сложила руки для молитвы. Пока самозванка читала благодарственную молитву о хлебе, я шепнула Хильдике:

– Ты где была?

– Переодевалась, – ответила она мне одними губами.

– В кухне? – не удержалась я.

Подруга виновато вскинула на меня взгляд, хотела что-то ответить, повела глазами, оглядывая сидевших за столом, и вдруг что-то произошло. Её лицо словно просияло, глаза вспыхнули не хуже драконьих, щёки порозовели, а губы дрогнули, но тут же плотно сжались, и Хильдика поспешно зажмурилась, зашептав слова молитвы.

Я посмотрела в ту сторону, куда только что смотрела моя подруга. В зал неторопливо зашёл герцог Тюнвиль, одёргивая на ходу камзол и… улыбаясь.

После шахматной партии с королём Атангильдом Рихард заглянул в комнату брата. Герцог Тюнвиль стоял возле распахнутого настежь окна. Совершенно голый, он разминал мышцы, махая руками и делая наклоны в стороны, и смотрел на море, которое уже окрашивалось в золотистые предзакатные тона.

– Решил поразмяться? – спросил Рихард, с размаху плюхаясь в кресло. – Ты что-то совсем в затворника превратился, целыми днями тебя не видно.

– Находиться здесь не могу, – сквозь зубы ответил Тюнвиль. – Имей в виду, что я в этом проклятом городе только из-за тебя. Иначе давно бы улетел.

– Да ладно, – хохотнул Рихард, не поверив.

– А ты что такой довольный? – спросил брат, оглянувшись на него через плечо и по-змеиному вывернув шею.

– Говорил с прницессочкой, – небрежно пояснил король и, заметив, как вспыхнули глаза брата, добавил: – Той, которая Аранчия.

– И что она? – равнодушно спросил Тюнвиль, снова отворачиваясь к морю.

– Ничего, – пожал Рихард плечами. – Сказала, что готова под венец хоть завтра, и всего меня обцеловала.

– Девственница? – уточнил Тюнвиль.

– Да, – кивнул король и поскрёб горло. – Не заметил на ней ни единого золотого украшения. Даже подвязки на чулках простые, шёлковые.

Намёк был более чем понятен, и драконы от души посмеялись.

– Похоже, принц Альбиокко спор проиграл, – сказал Тюнвиль со злорадством. – А он был так уверен, что ты не понравишься его сестре.