– А вот и Ги! – загремел Рихард на весь зал, и я вздрогнула.

Нет, не от рычания дракона, а оттого, что поняла, кем была красивая женщина в зелёном – та самая Вивиана Дармартен, которую похитили и отдали во власть Гидеону де Венатуру.

Я впилась взглядом в несчастную пленницу, но… пленница не выглядела несчастной. Она даже улыбнулась королю Рихарду, а потом с любопытством посмотрела на меня.

Наши взгляды встретились, но в это время гонг зазвенел в третий раз, и появилась третья пара – правители города Анжера Тристан ди Амато с супругой Маргаритой. Эти двое были самыми молодыми. Он – необыкновенно красив, гибкий и стройный, как ивовый прут. Она – рыжее солнца. Будто её волосы вобрали весь свет и всю яркость заката. Но в этой женщине не было и следа томной красоты. Чётко очерченный, немного широковатый рот выдавал сильный характер, как и упрямый подбородок.

– И даже змеёныш подоспел спасать! – хмыкнул Рихард, подходя к ди Амато. – А я думал, ты будешь рад увидеть меня дохлым.

– Дядя… – только и сказал милорд Тристан и густо покраснел при этом.

– Ладно, не бойся. Шучу, – король похлопал его по плечу так, что юноша присел. – А ты, Лален, всё цветёшь.

– Вашими молитвами, сир, – ответила рыжая твёрдо и поклонилась.

– Я о тебе не молился, – заявил Рихард с почти оскорбительной прямолинейностью. – И, к твоему сведению, видел зелёный луч. Вот этими самыми глазами, – и он оттянул указательными пальцами нижние веки, состроив грозную гримасу, а потом опять расхохотался.

Похоже, король был в прекрасном настроении, чего нельзя было сказать обо мне. Признание откладывалось, и я не знала – радоваться этому или не стоит.

Гонг ударил в четвёртый раз, и в зал вошли Тюнвиль с Хильдикой. Держась за руки, разумеется. И это появление затмило все три предыдущих. Никого уже не интересовали драконы. Все смотрели на жену принца Альбиокко, которая вышагивала под ручку с другим мужчиной.

– Что это?.. – потрясённо спросил отец, и ропот, прокатившийся было по рядам придворных, сразу смолк.

Стало тихо, и в этой тишине отец повторил:

– Что это? – и добавил, озираясь: – Где принц? Где мой сын?

Я успела заметить, как виновато вскинула глаза Хильдика, как Мелхола с герцогом Мастини обменялись взглядами, и тут король Рихард громко произнёс:

– Надо прояснить кое-какие моменты. Так получилось, что в последние несколько лет принца Альбиокко замещала принцесса Аранчия, и я доволен её правлением. Немногие мужчины справились бы лучше.

Наверное, только слова верховного короля удержали гневные вопли. Маркиз Денито открыл рот, но тут же закрыл его, а граф Лессио мрачно насупился, поджимая губы. Отец тоже молчал, и было ясно, что теперь говорить нужно мне. Мысленно я столько раз повторяла речь, которую скажу в случае разоблачения, а сейчас не смогла припомнить ни слова.

Все смотрели на меня и ждали.

Чего ждали? Признания, покаяния, слёз, заверений в любви?

Но вот что удивительно – когда я думала об этом моменте раньше, то всегда боялась, волновалась, испытывала стыд за обман, и праведный гнев – не считая себя такой уж виноватой. А теперь я не чувствовала ничего. Ни стыда, ни страха, ни даже обиды, что все эти люди прекрасно жили под моим правлением, а теперь готовы были возмутиться, что ими управляла женщина.

А, собственно, что они мне сделают? Что они могут сделать мне – Аранчии-драконице?

Так бы я и сказала всем этим напыщенным и гордым до небес мужчинам, но тут король Рихард заговорил снова:

– Много я чего повидал за свою жизнь, – он вальяжно растягивал слова и усмехался, – но никогда не слышал ничего более забавного, как две девицы смогли обвести вокруг пальца целый город, да и королевство в придачу. И не одно королевство. Меня тоже провели. И моего брата. Но он, как видите, не в обиде, – Рихард указал на парочку Тюнвиль-Хильдерика, которые держались за руки так, будто собирались второй раз прыгать в бушующее море. – И я не в обиде, – король обвёл всех взглядом. – И никто не в обиде, я полагаю.

В зале было тихо, и мне казалось, что люди даже затаили дыхание, боясь пошевелиться. Что ж, это к лучшему. Не придётся выслушивать упрёки.

Но едва я подумала, что всё почти обошлось, как маркиз Денито подал голос:

– Значит, принцесса Аранчия обманула всех, выдав себя за принца, а принцесса Хильдерика подыграла ей в обмане?

– Ради блага королевства, я полагаю, – Рихард опять не дал мне произнести ни слова, ответив сам. – Разве можно считать обманом то, что идёт всем на пользу? Я бы назвал это тактической хитростью.

Да, змей хвостатый умел вывернуть кривду на правду, да ещё в свою пользу. Я оценила это, но не прониклась благодарностью. Наоборот, стало противно, потому что не к чему было вот так распинаться перед каким-то маркизом. Достаточно сказать «я так решил» и… щёлкнуть зубами, например.

– Называйте это как хотите, ваше величество, – проклятому маркизу Денито никак не молчалось, будто он вообразил себя бессмертным, – но получается, что принцесса Аранчия обвенчалась с принцессой Хильдерикой? Женщина с женщиной? Кто как, а я назвал бы это оскорблением небес. И о какой пользе для всех может быть речь, если всем известно, что от противника небес не будет никакой благодати?