Что показалось ей немного странным, это манера исполнения песни. Один и тот же куплет повторялся на трех языках: английском, немецком и японском. Такой стиль вышел из моды лет шестьдесят, если не больше. Эта мысль слегка отрезвила девушку. Она вспомнила, что слегка замерзла, достала любимый походный термос и подогрела кофе домашнего приготовления. Сделав пару глотков, Анна окончательно пришла в себя и вспомнила, ради чего покинула свой дом. Сцены прошлого вспыхнули в утомленном дорогой сознании, и впервые за много лет ей стало стыдно за свое ремесло. Анна Вершпилт разрасталась, захватывала, топила в себе девушку. Образ пожирал своего создателя с головой. Крашеные волосы, хрупкое тело, застенчивые глазки и неуемная страсть… Это слишком идеальный образ. Мечта наивного маленького мальчика, регулярно спускающего пар на видеопродукцию для взрослых. Действительно ли Анна любила свое ремесло? До недавнего времени она даже не задумывалась об этом. На вопли матери ей было абсолютно наплевать, а друзья ее даже поддерживали. Но почему-то мнение Энтони оказалось для нее гораздо более веским.

Капсула опустилась на огромную платформу и плавно приподняла дверь кабины.

— Мы прибыли в точку назначения. Спасибо, что доверяете нам и всего Вам наилучшего! — радостно возвестила машина.

Анна подхватила сумку и вышла наружу. На посадочной площадке оказалось довольно пустынно, если не считать общественного транспорта и редких пассажиров. Рождественские каникулы еще не окончились, вывески с краснопузым добряком и его волшебной свитой все еще украшали собой витрины разномастных магазинов и лавочек. И опять эта удивительная тишина и размеренность…

Девушка выдохнула в холодное небо облако живого дыхания, задумалась о чем-то, наблюдая, как расползаются язычки теплой влаги, улыбнулась и пошла вперед. Рядом проплыли, словно призраки, адепты Дао в черных балахонах. Умиротворенные взгляды проскользили по Анне. Девушка давно привыкла к такому поведению членов самой распространенной конфессии, их умеренное любопытство ко всему уже давно никого не волновало. Но тут словно все вокруг пытались ее ужалить, уличить в чем-то постыдном. Даосисты расплылись в максимально добродушной улыбке и ровным строем направились куда-то по своим делам. Еще одна деталь насторожила девушку — маленькие алые значки в виде черепа у них на груди. «Может, новая секта?» — подумала она.

Навстречу толпе в черных балахонах прошла группа выходцев с ближнего Востока. Они мирно беседовали между собой, все больше сближаясь с приверженцами Дао. Ближе, ближе, уже почти столкнулись…

И ничего. Обменявшись благодушными кивками, группы спокойно разошлись каждый по своим делам. Любой другой житель толерантной Европы при виде этого немало бы удивился, как и сама Анна. Казалось, любым двум достаточно разным группировкам приходилось в прямом смысле терпеть друг друга, как неизбежное зло, и нигде в мире это не выглядело бы чем-то необычным. Отличные точки зрения не столкнулись между собой в яростной схватке, не притворялись, что не видят «соперников». Они улыбались друг другу.

И опять же красный значок. Анна оказалась в ступоре. Она только сейчас заметила, что у многих людей вокруг присутствует багровый череп на одежде. От огромной нашивки на кожаной куртке до изящной бляшки в области сердца. У кого-то даже присутствовала фосфоресцирующая татуировка на оголенном виске или мускулистой черной ладони. И что еще более удивило Анну — едва заметные наклейки на полицейских значках.

Кто-то явно сошел с ума. Девушка тут же попыталась забыть об увиденном, но алый череп тревожил взгляд едва ли не на каждом шагу. Она очень не любила, когда что-то всем известное и очевидное не доходило до нее. Раздражало, приводило в бессильную ярость. Погрузившись в себя, Анна и не заметила, как едва не проскочила заветный ресторанчик, где ее должен был встретить Энтони. Китайский ресторанчик сверкал золотом и красным, почти не выбиваясь из западной архитектуры вокруг. Девушка случайно завернула за угол и уже собиралась повернуться назад, как вдруг заметила тонкий красную след, тянущийся к двери черного хода. С тихим кряхтением и руганью на азиатском наречии за ней исчезла чья-то затянутая в бронированный сапог искалеченная нога.

Девушка едва не упала на холодный композит запорошенной снегом улица, но чьи-то сильные руки легко подхватили ее и отвели в сторону. Анна сжалась от страха, готовая вслепую вонзить акриловые когти в обидчика, но чего она точно не ожидала увидеть, так это улыбающееся девичье лицо, обрамленное длинными рыжими кудрями.

— Привет, милаха! — воскликнула низкорослая силачка. — Хорошо добралась? Как настроение?

— Что, простите?.. — Анна переводила взгляд с рыжей копны на алую полосу, испуганно хлопая глазами.

— Ты же Анна! — рассмеялась рыжая. Через мгновение улыбки на ее лице исчезла без следа. — Анна, верно?

— Да, я Анна… Откуда ты знаешь мое имя?

Девушка пристально смотрела в глаза Анны. Немигающий, холодный взгляд пронзал гостью города насквозь, и едва заметные искорки нейроинтерфейса преображали довольно милое лицо до состояния жуткой маски.

Спустя несколько секунд рыжая, как ни в чем не бывало, обхватила Анну своими тонкими, но мощными, руками за шею и с нескрываемой радостью расцеловала ее в обе щеки.

— Я знала, я так и знала! — От счастья у карих глаз девушки едва не выступили слезы. — Ты прости меня, пожалуйста, если сильно напугала. Нейро еще не очень хорошо прижился, порой переклинивает. Меня послал Энтони. И, да, я Сибилла. Будем знакомы.

— Очень приятно. — Анна пожала протянутую ладонь. Сумасшедший дом, а не город. Какой черт вообще… ах, да, Энтони… — Я думала, Энтони сам придет меня встретить.

— Да, так и должно было быть, только планы резко поменялись. Занятой человек, однако, твой мальчик, просто ни секунды на месте не сидит без дела. Ну, чего ты встала как вкопанная? Расслабься, все охренительно прекрасно! Давай, заходи внутрь.