– Тебе идет форма, - наклонился еще ниже принц.
– Ты очаровательна.

– Прекрати, нас могут заметить, - уперлась я ладонями ему в грудь.

– Аргумент, - усмехнулся аристократ, но не отступил.

Вместо этого он достал из-за спины цветок с поникшим, еще не раскрывшимся бутоном. Провел его кончиком по моему носу. Потом по щеке. Вниз, к шее, по ключицам, заставив дышать рвано.

– Это тебе.

– Не мог придумать получше подарок? Цветы, особенно оборванные, не принято дарить природникам.

– Знаю, это считается оскорблением. Но мы оба понимаем, что ты в состоянии отрастить ему корни, посадить в горшок и, глядя на него днем и ночью, вспоминать обо мне. Бери, он из дикого сада. Роща разрешила.

«Человек, я могу его съесть. Думаю, он вкусный».

«Кого, цветок или человека?» - спросила мысленно я, выискивая в глазах принца намек на подвох.

«А можно человека?!
– оживился малыш.
– Я хочу. Хочу, хочу, хочу. Думаю, он вкусный, точно вкусный. Смотри, какие лапы-ноги-и-и».

«Нельзя! Людей есть нельзя», - невольно улыбнулась я, но тут же вернула себе строгий вид, чтобы наследник ничего не заметил.

А он не пропустил. Растолковал движение моих губ по-своему и, теперь упираясь обоими руками возле моей головы, наклонился ниже.

– Прекрати, - занервничала я.

– Я пока ничего не делал, - хрипло, низко, вызывая одним своим голосом приятный трепет внизу живота.

И почему вообще реагирую? Мне должно быть наплевать на принца и на все, что он делал. Я кочевница-одиночка, которая должна заниматься учебой, а не прятаться от посторонних глаз за стеллажами. Нужно оттолкнуть и уйти. Но где набраться сил? Я даже жилет на его груди неосознанно комкала.

– Поцелуй меня, - попросил Шай.
– Сама.

– Тебе больше заняться нечем? Иди на занятия, в столовую там или на тренировку.

– Не могу, - становился он все ближе, давил, нависал.
– Не хочу.

– Принц, осторожно…

– Я осторожен, - качнул он головой и сам впился в мои губы.

Начал терзать их в безудержном порыве, подхватил меня одной рукой под бедра, поднял. Прижал к дальней стене и придавил к ней всем телом, не боясь демонстрировать свое возбуждение. И целовал… Неистово, горячо, словно изголодался. Будто жить не мог, не насытившись… мной.

– Тише, - я попыталась оторваться от аристократа, хотя сама уже отвечала с тем же напором.

Не должна была. Все это неправильно. Нам нельзя. Мне нельзя!

– Хватит, Шай, пожалуйста.

Он оторвался от моих губ, заглянул в глаза. Долго, пронзительно. И… с некой мольбой или болью. Я не поняла выражения его лица, не прочитала эмоции, потому как в этот момент боролась с собственным дыханием, с притяжением, с желанием посмотреть на проклятое росчерк-углубление и потянуться, чтобы укусить в том месте.

– Потренируешься сегодня со мной?
– вопрос, словно призыв к чему-то настолько сокровенному, что внутри все сладко сжалось.

– Нет, у меня началась учеба. Я… должна нагонять.

– Тебе помочь?

– Что?
– от удивления мои брови потянулись вверх.

Шай улыбнулся, провел большим пальцем по щеке, поставил на пол. Вот как его понимать? Что делать со своей реакцией на этого предельно наглого аристократа, не способного слышать отказа? Он не оставлял мне выбора. Напирал. Очаровывал…

А что я буду делать после? Смогу ли спокойно смотреть на его любовные игры с другими девушками, с той же Лорин? Не захочу ли присвоить то, что никогда моим не станет? И найду ли потом в себе силы уйти?

– Не делай больше так, иначе привыкну.

– Как? Не дарить цветы?

– Это недоцветок. Срезанный, нераспустившийся.

– Ему просто нужна чужая забота, и тогда он станет самым красивым на свете. Даже такой, срезанный, немного помятый. Правда, кислинка?

Я поджала губы, пожевала нижнюю, не желая принимать подарок. Мне он ни к чему.

– Ладно, давай, - осторожно взяла я за стебель.
– Но это ничего не значит, ясно?

– Любишь обманываться?
– хитро прищурился аристократ, но тут же поднял руки, сдаваясь.
– Хорошо, хорошо, ничего не значит. Будем считать, что нашел его по пути в академию и решил дать первой попавшейся природнице. А теперь иди, тебе вроде бы нужно наверстывать пропущенные занятия.

Стукнуть бы его по лбу этим подарком. Зачем все это сказал? Теперь буду думать, что искал цветок специально, с мыслями обо мне, как о ком-то особенном, кому хочется сделать приятное.