Общение со Львом тоже доставляло мне радость, но она была другой. Эта радость горчила, как лекарство, и у каждой улыбки, адресованной ему, был солёно-горький вкус, словно у слёз, случайно попавших в рот. О подобной радости — со слезами на глазах — поют в День Победы.

Но такой, как прежде — молодой, чистой и искренней, никогда не переживавшей потерю любимого человека, — я всё равно никогда не стану. Из пепла возрождаются лишь фениксы, а я, увы… если и птица, то какая-то другая.

И наверное, стоит перестать ворошить прошлое, стараться не сравнивать, но как же это сложно…

Я встала около шести утра. Почти неслышно умылась, оделась, погладила Фиму — и вышла из квартиры. Мне хотелось поговорить со Львом нормально и откровенно, но сделать это можно было только утром, пока мама и близнецы не проснулись. А может, и не только поговорить, но я старалась не думать об этом, чтобы не тревожить понапрасну гормональный фон. Он всё равно взорвётся, когда Льва увижу.

Но так получилось, что утром в этот день я соседа не увидела, зато услышала прекрасно.

Как только я закрыла квартиру, этажом ниже с грохотом открылись двери лифта, затем послышались глухие тяжёлые шаги. Я застыла на лестничной площадке, ожидая, пока неизвестный человек уйдёт — показываться кому-либо не хотелось. Но он всё не уходил, видимо, звонил в дверь, и явно курил — до меня донёсся отвратительный запах сигаретного дыма.

Щёлкнул отпираемый замок, в котором я с удивлением узнала замок двери Льва, а потом послышался негромкий удивлённый голос:

— Виталь?..

— А ты кого ждал? — голос отвечающего был полон язвительности, а ещё показался мне нетрезвым. — Неужели Деда Мороза?

Секундное молчание.

— Когда ты вернулся?

— Да вот, сегодня ночью. И угадай, о чём я услышал от Наташи в первую очередь? — теперь к язвительности добавилась ненависть, и я оторопела. Виталий — это ведь младший брат Льва. Что там у них такое случилось с женой, что он прискакал сюда с утра пораньше, да ещё и пьяным?

— Что бы ты ни услышал, это не причина садиться за руль в подобном состоянии, — подтвердил мои догадки Лев, как всегда, невозмутимым тоном. — Ты себя в зеркало видел?

— Видел, — процедил Виталий. — И не волнуйся, я сообразил заказать такси. Представляешь, у меня хватило на это мозгов!

— Поздравляю. От меня что ты сейчас хочешь?

Во время десятисекундной тишины я всерьёз опасалась, что собеседник бросится на Льва с кулаками, но обошлось.

— Ну во-первых, было бы неплохо зайти в помещение. Или ты так и продержишь меня на лестничной площадке?

— Судя по твоему настрою, разговор вряд ли будет спокойным, а я сейчас не один, поэтому давай лучше останемся здесь.

Не один?.. Как это?..

— О-о-о! — протянул Виталий с интонацией человека, который только что обнаружил в компьютере старшего брата папку с детской порнухой. — Неужели ты завалил эту свою красотку-соседку? Или речь о другой бабе?

Лев громко вздохнул, а у меня появилось желание откашляться от отвращения и тошноты. Не знаю, меня имел в виду брат соседа или не меня, но прозвучало это всё очень пакостно.

— Не твоё дело. Но в квартиру не пойдём. Да и тебе дымить здесь будет удобнее, ты же знаешь, я не люблю, когда ты делаешь это на моей кухне.

— Знаю, — фыркнул Виталий. — Хорошо, здесь так здесь. Тогда объясняй мне здесь, какого хрена ты вновь подбиваешь клинья к моей жене? Я уехал в командировку всего на полторы недели, но как только вернулся, всё, что я слышу от Наташи — Лёва то, Лёва это, Лёва сказал, Лёва сделал!

— Надеюсь, ты хотя бы ей не предъявлял претензий? — В голосе Льва чувствовалось беспокойство, и меня совершенно иррационально кольнуло ревностью. Да, дожили — стою на площадке, подслушиваю чужой приватный разговор, и ревную сразу к двум бабам, причём имени второй — которая осталась в квартире Льва — я даже не знаю, а первая — жена его брата. Абсурд!

— Не совсем, — пробурчал Виталий. — Мы слегка поссорились, а потом я уехал.

— Б… — выругался Лев со злостью. — Ты соображаешь вообще? Она на третьем месяце беременности, а ты ей нервы мотаешь!

— А что я должен…

— Ты должен молчать и не отсвечивать своей идиотской ревностью, — Лев всё сильнее распалялся и переставал быть похожим на свой обычный невозмутимый образ, становясь львом на самом деле — в голосе даже рычащие нотки появились. — Хочется тебе поскандалить, ругайся со мной, но Наташу хоть не трогай! Она с тобой поделилась, что я на узи её возил, да? А упомянула, почему?

— Так…

— Идиот! — рявкнул Лев. — Кровотечение у неё было. Небольшое, но и этого достаточно, знаешь ли. И да, я сорвался с ней к врачу среди ночи, а не должен был? Надо было спать дальше, а Наташа пусть на такси едет, и Сашку одну в квартире бросит, да? Мы сначала Сашу к бабушке завезли, потом только в клинику, и Наташа очень просила тебе ничего не говорить, чтобы не волновать. А я думаю — может, зря? Ты весь на ревность изошёл, вместо того чтобы о здоровье жены и ребёнка думать!

— А у меня нет повода? — К моему удивлению, вместо того, чтобы заткнуться и задуматься, Виталий развопился. — Ты на Наташу всю жизнь заглядываешься, слюни пускаешь, как Рем на свой корм!