Однако Лев упорно шёл вперёд, я — за ним, и на волю мы всё же вырвались.

Дождя на улице уже не было, и мы направились к остановке не под зонтом, а просто шагали рядом и разговаривали. О нейтральном — я рассказывала Льву о своём первом классном руководстве, он — о своём. Было легко и приятно — до тех пор, пока у соседа не зазвонил мобильный телефон.

Это случилось уже возле остановки, и Лев, чертыхнувшись, засунул трубку обратно в карман ветровки.

— Потом перезвоню, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Как я и говорил — мама Наташи.

— Может, что-нибудь срочное? — спросила я неуверенно, и Лев криво усмехнулся.

— Наверняка, Алён. Но… нет, я всё понимаю, но это уже чересчур. Я и так вещи в больницу Наташе возил вместо Виталика, и за покупками вместо него ездил, и с Сашей сидел, пока Елизавета Андреевна по делам уезжала. Ну сколько можно?

Лев говорил без раздражения — скорее, устало, как обычно говорят люди, которые часто помогают родственникам в ущерб себе, но отказать в помощи не могут.

— А почему она… — Я запнулась, не уверенная, что можно спрашивать, но всё же продолжила: — Почему она вообще к тебе обращается? У неё плохие отношения с твоим братом?

Лев отвёл глаза и как-то замялся, и я поняла, что во всём этом, по-видимому, есть какая-то тайна.

— Да, не очень отношения. У Елизаветы Андреевны есть причина, и я бы сказал, что она уважительная. Однако она достаточно мудрая женщина, чтобы не капать никому на мозги и не настраивать Наташу против Витали.

— Ничего не поняла, — призналась я с улыбкой, и Лев виновато улыбнулся в ответ.

— Я не уверен, что могу тебе рассказать эту историю. Хотя… ладно. Пойдём, вон наш автобус.

Пока мы садились в салон и пробивали билеты, я всё думала, что там за история. И как только Лев сел рядом со мной, уже готовилась просить поведать мне её, когда он неожиданно произнёс:

— Алён, только обещай, что ничего не скажешь Наташе. Ни при каких обстоятельствах. Это важно.

— Конечно, не скажу. Да и где я её увижу-то, мы ведь…

— Увидишь ещё, — Лев махнул рукой, словно ни капли в этом не сомневался. А я вот сомневалась. Как-то не горю я желанием общаться с женщиной, в которую он до сих пор влюблён. Я же не мазохист! — Так вот… Когда Наташа и Виталя готовились к свадьбе, братец мой закрутил роман с другой девушкой, и об этом стало известно Елизавете Андреевне.

Клянусь, если бы я не сидела, я бы упала. Такого я не ожидала совсем!

— Э-э-э…

Лев понимающе кивнул, глядя на моё ошеломлённое лицо.

— Да, неприятная история. Наташа на тот момент уже была беременна, и вообще она очень сильно любит Виталю, так что… Елизавета Андреевна тогда просила у меня совета. Она изначально ко мне хорошо относилась, да и понимала, что только я ничего никому не разболтаю. Я поговорил с Виталей, он бросил ту девчонку, мы договорились сохранить эту историю в тайне, но Елизавета Андреевна, естественно, с тех пор брата моего недолюбливает.

— Да как она вообще… — пробормотала я. — Я бы убила его! Собственными руками задушила бы!

— Мне тогда тоже этого хотелось. — Лев сжал зубы, и в глазах его мелькнула боль. — А я и вмазать ему толком не мог — свадьба ведь через пару недель, ни к чему с фингалами на ней появляться, да и как бы я потом это Наташе объяснил? Поговорил просто.

— И что? — я скептически подняла брови. — Он с тех пор не…

— Не знаю, — сосед пожал плечами. — Я Виталю не спрашивал. Надеюсь, нет.

Я подумала и честно призналась:

— Мне очень жаль Наташу.

— Мне тоже, — сказал Лев негромко, вновь отводя глаза.

Несмотря на этот тяжёлый разговор, в лифте нашего дома сосед подошёл ко мне вплотную, обнял и, склонившись к губам, прошептал:

— Погуляешь сегодня со мной и Ремом?

Честно, отвечать, стоя вот так, когда его губы настолько близко — та ещё пытка…

— Не знаю, — шепнула я. — Если смогу.

— Приводи мальчишек. Я всё равно хотел поговорить с ними, чтобы не обижались.

— Думаю, они уже не…

Я не договорила — Лев поцеловал меня, и так жарко, что я моментально забыла, о чём собиралась сказать. Приподнялась на цыпочках, обвила руками шею — и погрузилась в поцелуй, как в омут.

Очнулись мы оба оттого, что с лязгом не раскрылись, а закрылись двери лифта. И свет остался гореть.

— Хм, — Лев кашлянул, оглядываясь с таким видом, словно вообще не понимал, где оказался. — Кажется, приехали.

— Да, — ответила я невпопад, таращась на его губы — влажные и зацелованные. Он вновь посмотрел на меня, вздохнул — и руки переместились ниже, сжав ягодицы, как чуть ранее, в классе.