У Кагуя-химэ было множество поклонников. Она избавлялась от большинства, отправляя их в долгие приключения, обреченные на провал. Затем ею заинтересовался император, и против собственного желания девушка влюбилась в него. Но им было отведено совсем мало времени: Кагуя-химэ открыла ему тайну, что она тэннин с Луны и должна скоро туда вернуться. Ее народ пришел за ней, превосходя императора и армию своим величием, и Кагуя-химэ навсегда покинула земную семью [100] .

Эти и другие рассказы о тэннинах ясно демонстрируют, что они были объектами запретной романтики. Они красивы и добры, совершенны так, как не могут быть обычные люди. Их хотят все — и на небе, и на земле. Однако по разным причинам любовь с тэннином или даже между тэннинами невозможна. Они представляют собой недостижимые идеалы рая, как его воспринимают в зарубежных традициях и в самой Японии.

Печальная правда заключается в том, что на протяжении большей части японской истории мы знаем о жизни богатых больше, чем о простолюдинах. Уровень грамотности населения рос медленно, пока печатные тексты не стали широко доступны в XVII веке. До этого большинство тех, кто умел читать и писать, были богатыми аристократами и воинами. Многие из них жили в городе Киото, столице Японии до начала эпохи Эдо, поэтому о городской жизни в Киото известно гораздо больше, чем о сельской жизни в более ранние периоды. И из источников становится ясно, что в городской среде классического и средневекового Киото обитали не только люди. Многие духи также жили в столице.

Самыми простыми были боги домашних хозяйств. Эти духи не были конкретно названы или сгруппированы. Среди них могли быть предки или умершие члены семьи, чей дух нужно было успокоить. В современной Японии во многих семьях есть собственный буддийский алтарь (буцудан) или синтоистский храм (камидана). Перед буцуданом вместе с благовониями кладут еду и другие предметы, чтобы поделиться ими с предками и помолиться об их благополучии в будущих жизнях. Камидана реже непосредственно участвует в молитве, но связана с другими духами, которые могут обитать в доме, — малыми ками дома и территории, а также предметами утвари [101] . Хотя мы не можем подтвердить, что такие алтари обустраивались в домах еще до Средневековья, но они точно существовали уже в XIV веке и, вероятно, намного раньше, поскольку в дневниках аристократов и других записях эпохи Хэйан (784–1185) обсуждаются различные суеверия, связанные с умиротворением местных домашних богов. Вполне логично, что подобные формы поклонения у домашних алтарей присутствовали в домах позднесредневекового Киото, а возможно, и за его пределами.

Одной из групп божеств, которых почитали многие семьи помимо своих собственных предков, были Семь Богов Удачи (Ситифукудзин

Это семь отдельных богов, объединенные вместе как покровители различных профессий. Двух из них, Бэндзайтэн и Китидзётэн (Киссётэн), мы обсудили в предыдущей главе . Это дэвы, индийские божества, которые были принесены в Японию с буддизмом и позже стали частью группы Семи богов удачи. Остальные пятеро также были самостоятельными божествами, которые ассоциировались с погоней за деньгами и успехом.

Единственный чистокровный японец из всех Семи богов удачи — это Эбису

Эбису не упоминается в древних хрониках, но ему поклонялись как покровителю рыбаков еще с позднего Хэйана. Он быстро смешался с двумя очень разными богами, которые существуют в древних хрониках: Хируко и Котосиронуси Хируко, Дитя-пиявка, — первый отпрыск Идзанаги и Идзанами. В хрониках «Кодзики» и «Нихон сёки» он появляется лишь ненадолго, рожденный без рук и ног, а затем его сразу укладывают в тростниковую лодочку и отправляют плыть по реке (см. главу 2 ). Котосиронуси, с другой стороны, играет несколько большую роль в легендах о происхождении Ниниги: он дает советы Окунинуси во время переговоров о передаче земли Небесному Внуку (см. главу 2 ). В древних хрониках Хируко и Котосиронуси не связаны друг с другом, однако к XIII веку у Эбису была собственная мифическая история, включающая легенды об этих двух божествах, которые слились в одного и того же бога.

Семь богов удачи, справа налево: Китидзётэн, Дзюродзин и Эбису сидят на полу, Бисямонтэн держит пагоду, Дайкокутэн изображен с молотом, Будай полуобнажен, старик может быть формой Бэндзайтэн, или же ее заменяет другой бог

Metropolitan Museum of Art, New York

Как Хируко, Эбису родился у Идзанаги и Идзанами в первые дни творения и был брошен на произвол судьбы. Через три года у него отросли ноги (и, предположительно, всё остальное тело), и он прибыл на берег недалеко от Осаки. Он оставался отчасти калекой и глухим, но ни то ни другое не помешало ему узнать тайны береговой линии и тех существ, которых выбрасывало на нее. Как бог удачи и секретов, бывшая Пиявка затем появляется вновь, уже в виде Котосиронуси, чтобы дать совет Окунинуси, прежде чем отправиться в странствия по Японии, помогая всем неудачливым, особенно рыбакам [102] . В образе Эбису эти два второстепенных божества стали по-новому важными. Эбису изображается невысоким, толстым, веселым мужчиной, обычно одетым как хэйанский аристократ. Он часто носит очень высокую шляпу, что добавляет комичности его причудливой внешности.

Четвертый бог удачи — Дайкокутэн

Он тоже изначально был дэвой, происходящим от индийского бога Шивы, одного из самых важных в сегодняшнем индуистском пантеоне. В различных ответвлениях индуизма Шива является одновременно созидателем и разрушителем и в каждом из этих проявлений обладает самыми разнообразными силами. В Японии Дайкокутэн слился с Окунинуси, богом земли из древних хроник. Ему поклоняются как защитнику удачи и богатства, полученного благодаря земле, и в частности землевладения [103] . Иероглиф в его имени означает «черный», поэтому он также стал ассоциироваться с положительными аспектами тьмы. Дайкокутэн сидит на куче риса и часто носит с собой молоток, приносящий удачу. Иногда его сопровождают крысы, символизирующие честолюбие и будущую удачу [104] .

Нэцке, украшение для пояса кимоно, изображает Эбису, одного из Семи богов удачи, как весельчака в одежде эпохи Хэйан

Tokyo National Museum

Пятый бог удачи — Бисямонтэн

который также является одним из Четырех небесных царей под именем Тамонтэн. Будучи богом удачи, Бисямонтэн до сих пор сохраняет свою роль защитника буддизма, а также всех святых мест [105] . Шестой и Седьмой боги удачи, Дзюродзин и Будай предположительно когда-то были людьми. Дзюродзин — японская форма даосского мудреца из Древнего Китая, хотя его точная личность неизвестна. У него характерная удлиненная голова, длинная борода и усы. Дзюродзин ездит на белом олене и любит выпивку, что роднит его с даосскими мудрецами и отшельниками. Будай — так называемый смеющийся будда, веселый буддийский монах с выпирающим животом. Его связывают с одним из нескольких возможных прародителей буддийской школы дзен (кит. чань). Будай несет пухлый мешок, олицетворяющий удачу, которую он приносит своим почитателям, особенно детям.