Мы двинулись к своим местам, и Дариус с Ксавьером шагнули вперед, помогая нам немного раздвинуть их, чтобы освободить место для объемных юбок наших платьев.

— Тебе нравится? — спросила Тори, одарив своего дьявольского Дракона улыбкой, достойной спустить на воду тысячу кораблей, пока он рассматривал ее с ног до головы.

— Блядь, Рокси, знаю, я действительно влюблен, если при виде тебя в этом платье я все еще хочу тебя так же сильно, как и раньше, — пробормотал Дариус, помогая ей занять место, и я практически засияла, увидев, как он падает в обморок от ее нарядов.

— Что ж, постарайся держать себя в руках, — прошептала она в ответ. — Будет очень жаль, если оно сгорит от твоей огненной магии, когда ты будешь пытаться вытащить меня из него.

Дарси рассмеялась, а я скрыла свою собственную усмешку рукой. Они действительно оказались самыми подходящими партнерами. Даже если сейчас они вовсе не пара… Я нахмурилась, глядя в небеса и размышляя, а дадут ли они новый шанс на союз Элизианской пары для этих двоих, чтобы они согласились принять его всем сердцем. Несомненно, они заслужили.

Не успела я предаться долгим размышлениям, как шаги возвестили о прибытии папы, и я завизжала, вскочив на ноги, широко раскинув руки и случайно ударив Ксавьера в глаз.

— Ой! — выругался он, отступая на шаг, и я вихрем бросилась к нему с извинениями.

— Мне очень жаль, мой дорогой братец, но не бойся — я принесла тебе подарок в честь того, что мы станем братом и сестрой, который, я уверена, снимет боль! — Я потянулась вниз, чтобы поднять юбки своего платья, шуршала и рылась, пока не нашла два подарка, которые подарила своим новым братьям, и чуть не завизжала снова, гадая, что же они подарят мне взамен.

— Братец? — пробормотал Ксавьер, взглянув на Дариуса так, словно был настолько ошеломлен моим новым положением, что у него не нашлось слов для выражения своих эмоций.

Дариус бросил на меня взгляд, который был полон такой братской любви, что он даже не смог заставить свое лицо отреагировать на это, пустой, абсолютный шок скрыл ликование, которое, как я поняла, скрывается под поверхностью.

— Может быть, оставить подарки, которые ты мне приготовил, на потом? — предложила я, отводя глаза, так как из них грозили хлынуть слезы. — Думаю, я буду в полном замешательстве, если открою их сейчас.

— Подарки? — спросил Ксавьер, и, благословите его хлопчатобумажные носки, он был настолько переполнен эмоциями, что, казалось, забыл, что вообще здесь происходит.

Дариус открыл рот, но у Тори случился внезапный спазм колена, в результате чего она пнула его по голени, и он скорчился от боли, глядя на нее.

— Может, оставим это на утро, да? Ты же не хочешь, чтобы у Джеральдины размазался макияж, — сказала она с укором.

— О да, утром — прекрасно, — согласилась Дарси, энергично кивая. Милая маленькая овечка явно была в предвкушении праздника и едва сдерживала себя.

— Да, — судорожно согласилась я. — Давайте оставим это на утро, тогда я смогу полностью расклеиться, не влияя на сегодняшний прекрасный день.

Я передала подарки, которые приготовила для своих новых братьев, и они оба поблагодарили меня, нахмурив брови от любопытства и предвкушения.

Я с восторженным вниманием наблюдала, как Ксавьер разворачивает свой подарок, показывая букет из семи совершенно идеальных морковок вместе со стихотворением, которое я написала для него, и его улыбка озарила луну.

— Это… так здорово, — сказал он, уже пуская слюну от пиршества, которое я для него приготовила, и, черт возьми, я ахнула от нахлынувших на него эмоций и со всхлипом бросилась в его объятия, прижимая его к своей груди и клянясь любить его так, как должна любить старшая сестра. Он был настолько растерян, что мог только похлопывать меня по спине и кивать, но я чувствовала, как между нами возникает прочная и неразрывная связь, которая, я уверена, сохранится до самой смерти.

— Эта золотая монета для меня? — спросил Дариус, и я обратила на него свой взор, кивая сквозь слезы и указывая на монету.

— Я выгравировала на ней эту дату, — промурлыкала я, — день, когда мы стали семьей.

Дариус ухмыльнулся, покачав головой, словно он лишился дара речи.

— Можно посмотреть? — спросила Дарси, протягивая руку, но он зарычал и сжал руку в кулак, после чего засунул монетку в карман, пробормотав «моя», как Дракон, хранящий сокровища.

Я повернулась и поспешила к папе, заметив, как он переминается с ноги на ногу, нервно приглаживая усы и оглядываясь через плечо на короткий и пустой проход. На нем был элегантный пудрово-голубой костюм с многочисленными оборками, а из одного кармана торчал румяно-розовый платок в тон моему платью.