— Мы с Джерри можем бежать под тобой, подгоняя тебя, — с энтузиазмом добавил Хэмиш, но Каталина покачала головой.

— Нет. Вы должны ехать на мне, — сказала она, ее щеки раскраснелись, когда она озвучила эту идею.

— На спине Дракона? — воскликнул Хэмиш. — Миледи, какой скандал мы устроим.

— Лайонел будет ворочаться в могиле, — злобно ответила Каталина, и мы все с надеждой рассмеялись при мысли о его смерти.

— Что еще? — взволнованно спросила я, моя улыбка расширялась при мысли об участии в таком огромном семейном Рождестве.

— Мы можем вырастить собственную елку и гирлянды, — добавила Каталина, ее волнение тоже было понятно.

— И украсить залы всеми праздничными штучками! — добавила Джеральдина. добавила Джеральдина. — Испечь печенье фламбербэм, развесить омелу, построить пряничные домики, расставить ловушки для эльфов, замариновать корнишоны, помыть бездомных, станцевать на крыжовнике, исполнить голый джайв, положить колючую сосенку между щеками во время рождественского очищения, подружиться со злобной совой, завязать бантики на шнурках Фейри, которые забыли, как…

— Сбавь обороты, детка, ты снова теряешь голову, — прервал Хэмиш, когда Джеральдина продолжила, не переводя дыхания, ее лицо краснело все больше и больше по мере того, как она продолжала. — Ты же не хочешь, чтобы я сказал эльфам Санты, что ты опять слишком разбушевалась?

— Нет, папа, — согласилась она, прижала руку ко рту и снова погрузилась в воду.

О боже, она все еще верит в Санту.

— Все это звучит замечательно, — сказала Тори, задыхаясь от смеха. — Было бы действительно здорово иметь возможность просто наслаждаться Рождеством, как тем, которое могло бы быть у нас, если бы Лайонел не украл у нас семью.

— Для меня станет честью, если ты будешь считать меня частью своей семьи, — сказала Каталина, в ее глазах блеснули слезы, и мое сердце ёкнуло при одной мысли об этом. О том, как много мы все сможем предложить друг другу, когда закончим с этой войной.

— С удовольствием, — пробормотала я, и Тори схватила мою руку под водой, давая понять, что она тоже согласна.

— Вы заслуживали знать свою милую мать и своего галантного отца, — грубо сказал Хэмиш, ярость окрасила его щеки. — О, что бы я отдал, чтобы увидеть их снова. Мы с вашим отцом вместе учились в Академии Зодиака, вы знаете? Он был первопроходцем, всегда стремился ввысь. Я был старшеклассником, когда он поступил, но, черт возьми, он очаровал меня, как конфета ворону. Мы подружились, когда были вместе в команде по питболу, представляете?

— Вы были друзьями? — воскликнула я, ухватившись за связь с моей плотью и кровью.

— Конечно, были, — подтвердил Хэмиш, улыбаясь каким-то воспоминаниям, которые я хотела бы вырвать из его головы и увидеть своими глазами.

— Каким он был? — спросила Тори, придвигаясь ближе ко мне, а Хэмиш уперся руками о бортики бассейна.

— О, он, конечно, был красавцем, каждая Лилит и Джун падали в обморок у его ног. Но уже тогда он обладал признаками настоящего короля. Его власть не была похожа ни на что, что я когда-либо видел, его слепки были так прекрасны, что часто вызывали у меня слезы на глазах. И хотя его популярность была безукоризненна, он всегда был скромен. Он любил уединяться и рисовать. Его искусство было прекраснее, чем лампадная луна на склоне холма.

У меня перехватило дыхание от этого факта. Я так давно не рисовала, хотя когда-то любила это занятие, и, услышав, что мой отец тоже любил его, я захотела начать новую картину. В прошлом я всегда рисовала, чтобы уйти от реальности, но после переезда в Солярию мне не так уж нужна была эта отдушина, когда весь мир стал захватывающим.

— Что еще? — подтолкнула Тори, и Хэмиш начал рассказывать нам истории о нашем отце в команде по питболу, Земляном защитнике, что заставило Джеральдину завизжать, так как это была ее позиция. Я потерялась в море историй, которые рисовали в моем воображении картину человека, которого я никогда не узнаю, мое желание встретиться с ним было таким сильным, что открыло старую рану в моей груди.

Мне всегда было интересно, каково это — иметь отца, но это понятие было настолько чуждо мне, что даже трудно было представить себе Хейла таким для меня. И по мере того, как я опускала голову на бок и в моем сознании возникали новые образы, я чувствовала себя немного ближе к человеку, которого никогда не знала по-настоящему. И надеялась, что однажды, когда я переступлю порог Завесы, он будет ждать меня там с той же страстью и любовью в сердце, которую описал Хэмиш. Я просто хотела, чтобы смерть не была первой нашей встречей.

Через некоторое время Хэмиш и Каталина ушли, а Анжелика отправилась к своему парню, и на всех нас опустилась тяжелая тишина.

Джеральдина промокнула глаза.

— Ваш дорогой отец пылал бы от гордости, как солнце в разгар лета, за вас, мои королевы.

Прежде чем я успела ответить, из воды высунулась голова, заставившая всех нас в ужасе вскрикнуть.

— Уууу! Это я, — отозвался Вошер, полностью выныривая из воды и обнажая свою восковую грудь, а голубая чешуя Сирены изменилась на его коже и исчезла. — Я окунулся в глубины бассейна в своей форме Сирены. Ничего такого, из-за чего можно было бы запутаться в своих трусиках.