— Джерри?

Мое сердце замерло при звуке этого голоса, и я резко вдохнула, застыв на месте и размышляя, не вызвала ли я в своем сознании мысль о нем.

— Джерри, поговори со мной.

Я почувствовала его у себя за спиной еще до того, как он прикоснулся ко мне, его руки нашли мои предплечья и скользнули вниз по коже, пока его пальцы не встретились с моими, и он начал вести меня в танце замешивания теста.

— Я чувствую, как разбивается твое сердце, — прошептал он мне на ухо, и я снова зарыдала, закрыв глаза и прислонившись к нему, сосредоточившись на ощущении теста между нашими пальцами и его груди, прижатой к моей спине.

— Кто я такая, если не леди своего слова? — спросила я, ощущая тепло его дыхания на своей шее, словно перышко с рассветным хохолком, кружащееся в воздухе.

— Ты — Джеральдина Грас, — ответил он. — И ты для меня, блядь, все.

При этих словах мое трепещущее сердце свободно упало в глубины души, и я разбилась перед ним, как яйцо, расколовшееся на части и открывшее ему вид на мои желчные внутренности.

— Но ты — хам, а я — леди, — вздохнула я. — Мы так же маловероятны, как рыба и одуванчик в поисках истинной любви.

— Ну, эта рыба отрастит ноги и выползет из воды, чтобы сидеть с тобой, одуванчик.

Мое горло перехватило, а пальцы замерли на тесте.

— А что, если подует ветер и мои семена взлетят? — пробормотала я.

— Тогда я отращу крылья и последую за тобой на Луну, — ответил он. — Потому что ничто в этом мире не значит для меня больше, чем ты, Джерри. И нет никаких различий, которые мы не сможем преодолеть, чтобы быть вместе.

Я повернула голову, мои глаза расширились и наполнились слезами, которые открыли взору его красивое лицо.

— Тогда встретимся на Луне, — вздохнула я, соглашаясь на то, чего, как знаю, не должна делать, и разомкнула губы для ласк его рта. Возненавидит ли меня за это мама, проклянет ли она мое имя один, два, три раза за Завесой и назовет ли она меня треплом?

Он поцеловал меня так, словно я была мотыльком, танцующим на легком ветерке, а я поцеловала его так, словно он был мангустом, который просто нуждался в любви.

Это было сладко, честно и полностью наше, и когда наши руки вернулись к замешиванию теста, я погрузилась в ритм процесса выпечки, и вместе мы сделали самые масляные рогалики, которые я когда-либо делала, которые мы съели вместе вдали от толпы. И ни одна крошка не была предложена тонким губам Джастина.

Лайонел

Я стоял, сложив руки у основания позвоночника, и смотрел на проливной дождь, бьющий по стеклу королевского зимнего сада. За стеклом двери передо мной находились почти прозрачные изображения Гидры и Гарпии, и я смотрел, как по ним стекают капли дождя, а король и королева, казалось, плачут передо мной. Но даже это не принесло мне удовлетворения этим утром.

— Ветер дует с востока, мой король, — произнес откуда-то сзади Вард, и я усмехнулся, мотнув головой в его сторону, когда во мне забурлила ярость. Я подверг его пыткам за его промахи, позволив моему сыну и его спутникам проникнуть в мой дворец и вырвать глаз с его никчемного лица.

— Если ты не предложишь мне полезного пророчества до истечения недели, я отправлю тебя обратно в темницу, и ты останешься там, пока мой мучитель не выудит из твоей башки хоть что-то полезное.

— И-извините, сир, — испуганно пролепетал он. — Я все еще привыкаю к Зрению без моего теневого глаза.

Я повернулся к нему лицом, отпустив руки по бокам, приближаясь к этому хорьку, стоящему передо мной. Теневой глаз вызывал у меня много беспокойства. Я понятия не имею, почему ради него стоило рисковать и проникать во дворец. Зачем он понадобился моему сыну? Вард заверил меня, что с его помощью нельзя предсказывать будущее, если только кто-то не поместит его в свою голову. Возможно, в этом и состоит их план. Мой сын достаточно бессердечен, чтобы заставить кого-то принять эту участь, и эта мысль меня тревожит. Если мои враги смогут видеть тени, то мои передвижения можно будет предсказать.

— А знаешь ли, почему ты не умер, Вард? — спросил я ледяным тоном, и он вздрогнул и покачал головой. — Ты не умер по одной причине и только по одной. Более искусный Провидец еще не попался мне на глаза. Однако, уверяю тебя, я ищу, так что тебе лучше найти способ добыть себе еще один теневой глаз или стать лучшим Провидцем без него, потому что твоя судьба предрешена. И я обещаю тебе, что ты будешь кричать неделями, пока я не разрешу тебе пройти за Завесу за те проблемы, которые ты мне создал. — Я ударил его в спину, по коже полыхнуло жаром, и он застонал, так как плоть его правой щеки сильно ошпарилась.

Я сверкнул глазами, выходя из зимнего сада. Мой новый слуга Гораций поспешил следом с бокалом виски на золотом подносе. Я принял его и пронесся мимо него. Он был адекватен, но Дженкинс был особого калибра, который невозможно повторить. У него была садистская душа, что доставляло мне удовольствие, и он так хорошо понимал мои потребности, что я едва замечал их удовлетворение. Я уже дважды наказывал Горация за его ошибки, но он, похоже, был готов исправиться. Это та черта, которую я ценю у своих подчиненных.