Джеральдина забрала карту шпионажа прошлой ночью, сказав мне, что позаботится о ней самым тщательным образом и избавит меня от необходимости нести ответственность за эту штуку, так что я не жалуюсь.

Дариус зажал нижнюю губу между зубами, продолжая наблюдать за мной с кровати, и я сузила глаза, глядя на него, чувствуя, что он что-то недоговаривает.

— Выкладывай, здоровяк, — потребовала я, и он со вздохом перевел взгляд с моих ног на глаза.

— Когда мы закроем эти разрывы, Лавиния и мой отец наконец-то будут уязвимы, — сказал он. — А это значит, что настанет время нанести по ним удар.

— Да, таков план, — поддразнила я.

— Рокси… я хочу, чтобы ты согласилась, чтобы я был тем, кто отправится за Лайонелом.

Я нахмурилась, желание увидеть оторванную голову этого ящероподобного засранца, лежащую у моих ног, поднялось во мне за все, что я пережила от его рук, но когда я открыла рот, чтобы заявить, что у меня появится возможность убить его, я замешкалась. Да, я провела месяцы в компании этого извращенного ублюдка и сильно пострадала за то время, но Дариус терпел это всю жизнь. Даже мое обращение с ним от рук его отца вернулось к нему, Лайонел нападал на людей, окружавших его, чтобы ранить и его. Я, Орион, Ксавьер, Каталина. Он страдал со дня своего рождения под властью этого тирана, так неужели это я должна стараться лишить его смерти?

— И кем же ты станешь, если именно ты убьешь короля? — спросила я низким голосом, потому что речь идет о чем-то большем, чем просто выяснение того, кто из нас больше заслуживает смертельного удара.

Дариус медленно выдохнул, его взгляд оставался прикованным к моему.

— Человеком, достойный тебя, — ответил он. — Или, по крайней мере, я надеюсь на это. Если бы я мог отомстить за страдания, которые он причинил тебе и всем остальным. Если бы я мог обратить гнев, который он всегда обрушивал на меня, обратно на него и навсегда покончить с ним и его властью, тогда мне хочется думать, что я сделал достаточно, чтобы компенсировать все остальное.

Я придвинулась к нему, прижалась к его щеке ладонью и почувствовала, как наши души тянутся друг к другу, как любовь между нами потрескивает в воздухе.

— Убить его — это не то, что делает тебя достойным меня, — сказала я, проводя большим пальцем по его скуле, впиваясь в него. — Любовь между нами — вот что доказывает это. Ты дал мне то, на что я никогда не смела надеяться, и я знаю, что ты все еще не идеален, но мне не нужен идеал. Мне нужны твои недостатки, твой характер, твоя сила и твоя страсть. Я хочу тебя, Дариус Акрукс. А не белого рыцаря, убившего Дракона ради меня.

Улыбка заиграла на его губах, и он поднялся на ноги, чтобы поцеловать меня с такой силой, что мой пульс участился и загрохотал в груди, как гром. По крайней мере, так было до тех пор, пока мой желудок громко не заурчал, и он с усмешкой оторвался от меня.

— Пойдем покормим тебя, детка, — серьезно сказал он, и я кивнула, завершая поиски одежды, надевая сиреневые треники и топ, а затем уложила свои темные волосы в пучок и натянула мягкие носки.

Дариус тоже оделся в серую майку и черные треники, обнял меня за плечи, когда мы направились к двери, и вывел меня в коридор.

— Сюда, миледи! — воскликнула Джеральдина, и я повернулась, глядя вдоль туннеля к ее комнате, где она стояла в дверях, махая мне рукой. — И ты тоже, подлый Драгун, я тебя не заметила! — добавила она, хотя в этом не было никакого смысла, потому что между мной и ею стоит Дариус, а он чертовски огромен, но я только усмехнулась ему, когда развернула нас в ее сторону, и воздух наполнился запахом еды.

Когда мы подошли к ее двери и запах усилился, у меня вырвался стон, и мой взгляд упал на стол, который она поставила посреди комнаты вместо кровати, а за ним еще один, заваленный едой. Всей самой лучшей, самой нездоровой, жирной едой и ни одного гребаного манго в поле зрения.

— Черт возьми, Джеральдина, ты сотворила здесь рай, — нетерпеливо простонала я, бросая Дариуса и направляясь прямо к еде.

— Нет, миледи. Я создала военный совет, — ответила она с триумфом. — И мы трудились с самого рассвета, чтобы приготовить для него этот пир.

— Мы? — в замешательстве спросила я и чуть не выпрыгнула из своей чертовой кожи, когда Макс встал из-за стола с тарелкой блинов в руках, которую он поставил среди пиршества.

— Было три часа ночи, а не рассвет, — проворчал он, вытирая щеку тыльной стороной ладони, убирая следы муки, но сделав только хуже. — И ты заставила меня покинуть вечеринку, чтобы заняться этим. Если бы я знал, что ты имеешь в виду, когда пригласила меня к себе в комнату, чтобы замесить кексы, я бы не пришел. Я предположил, что речь шла не о кексах.

— А что еще я могла иметь в виду? — спросила она его.

— Секс, Джерри. Секс.

— О, ты иногда бываешь таким пошлым. Не будь мокрой тряпкой за обеденным столом, ты испортишь всю еду, — закричала Джеральдина, хлопая по нему салфеткой, словно пытаясь унести жалобу с ветерком.

— Ну, что бы это ни было, я здесь, — с энтузиазмом ответила я, накладывая в свою тарелку столько еды, что уверена, мне будет трудно все съесть, но это вызов, который я готова принять.

Я двинулась по комнате, намереваясь занять место за военным столом Джеральдины, и она направила меня к стулу с высокой спинкой и замысловатой резьбой по нему, изображающей Фениксов, короны и группу парней, подозрительно похожих на Наследников, низко склонившихся перед двумя королевами.