Он кивнул мне, и нам не нужно было говорить друг другу никаких слов. Это было признание всего, чем мы когда-либо были друг для друга, и обещание следовать друг за другом во всем, что придет после смерти.

Я смотрел на звезды, пока мои ноги грозили подкоситься, и не видел в их сверкающих глазах милосердия ко мне. Но Луна всегда была милосердна ко мне, поэтому я обратился к ней и почувствовал, как она оплакивает своих Волков, которые находились слишком далеко, чтобы она могла помочь. Тогда я откинул голову назад и завыл, выпустив всю печаль мира в этот звук, и он отозвался эхом в моей семье.

Я почувствовал изменения в мире, от которых дрожь пробежала по позвоночнику, чувство знания наполнило меня, как будто звезды предлагали мне заглянуть в наше будущее.

Конец приближался. Я чувствовал его повсюду.

Ветер сурово хлестал меня по щекам, пламя моих крыльев было единственным средством борьбы с ледяным холодом, пока мы с Джеральдиной летели на юг.

Мы оставили бурю позади, раскаты грома давно стихли вдали, и ночь окутала нас, пока мы летели.

— Вон там, моя королева! — крикнула Джеральдина, вытянув перед собой руку, указывая на какую-то точку на горизонте, которую я не могла разглядеть. Возможно, это был дар ее зоркого глаза или просто инстинкты, но я не собиралась сомневаться.

Я обдумала все возможные способы борьбы с тем, что ожидало нас в поместье Лайонела Акрукса, прежде чем поддаться реальности того, что я уже знала.

Я была слишком зла для тонкой игры, слишком полна ярости для спокойствия, у меня не было ни терпения для хитрости, ни времени для осторожности.

Я была яростью, получившей крылья, горем, получившим силу, и властью, получившей жизнь.

Кто бы ни ждал нас в этом месте, лучше бежать, чем пытаться противостоять тому аду, который я принесла с собой.

Я сильнее забила крыльями, магия воздуха, державшая Джеральдину в своей хватке, устремила ее вперед с моей скоростью, а я вложила свою силу в невидимые узы, связывавшие нас.

Поместье Акрукс вырисовывалось на горизонте как раз в тот момент, когда начало всходить солнце, ослепительный свет нового дня давал мне прикрытие, когда я поворачивала нас, чтобы приблизить его пылающие лучи к моей спине.

— О, в долине плодов моих чресел милая Петуния восстанет и потребует своего лосося, — взывала Джеральдина, взяв в руку свой цеп и начав размахивать им, готовясь к бою.

Я подняла нас выше, наложив на глаза заклинание, улучшающее зрение, и увидела под нами раскинувшуюся территорию дома семьи Акрукс, огромный особняк, сидящий, как паук, в самом центре.

Вокруг него все еще стояли заграждения, но я держала нас высоко над ними, пряча в лучах утреннего солнца. Мы смотрели вниз на группу фигур, сгрудившихся в аляповатом дворе в задней части поместья, каменные Драконы, окружающие ужасы, происходящие под нами.

— Что это? — задохнулась я, мой взгляд упал на полосу тьмы, которая пульсировала и гудела вместе с тенями в центре пространства, а фейри вокруг нее выглядели как служители какого-то безбожного алтаря.

— О, мои лепестки, — вздохнула Джеральдина, ее голос почти потерялся в бушующем ветре, когда я использовала свою магию, чтобы создать воздушную платформу, на которую она могла встать со своей стороны. — Разлом.

Мое сердце свободно упало, когда это осознание поразило меня, фигуры, окружавшие эту темную пропасть, больше не выглядели как поклоняющиеся, когда я осознала реальность того, кем они были. Рабы.

— Наследники, — прошипела я, переключая свое внимание на людей, которые были прикованы к этой мерзкой штуке железными и магическими цепями. Первым я заметила Калеба, его золотистые волосы прилипли к голове, а кровь окрасила подбородок и рубашку. Рядом с ним на насыпи земли бежал Сет, другие Волки, в которых я с запозданием узнала его маму и братьев, тоже были прикованы к подобным магическим приспособлениям.

— В какие спутанные щупальца ты запутался, Макси-Бой? — прорычала Джеральдина, в ее словах звучал Цербер, словно зверь внутри нее хотел вырваться на свободу. Макс стоял на коленях перед группой нимф, которые пытали беспомощных фейри, его лицо выражало страдание, поскольку его сила Сирены питалась их болью.

Мои губы сжались в рычание, пока я впитывала все, что могла, о сцене под нами: пленники, нимфы, тьма, окружающая каждого из них.

— Что скажешь, моя королева? — требовала Джеральдина, яростно размахивая своим орудием, шипастый шар крутился над ее головой, между ног и восьмерками вокруг ее тела, пока она настраивалась на бой.

Мой взгляд метался туда-сюда по всем мужчинам, женщинам и зверям во дворе, и дикая улыбка исказила мои губы, когда я решила.

— Когда представится возможность, ты сможешь защитить всех, кто на счету, своей магией воды? — спросила я, обращаясь к своей самой большой подруге, и глаза Джеральдины сверкнули диким, развратным возбуждением, а ее кроваво-красные волосы взметнулись по ветру.