— Лайонел усадит его в кресло Королевского Провидца, — сказала я, зная это в глубине души. — Он заставит его получать мощные видения, хочет он того или нет, и с помощью Варда вырвет из его разума правду о них.

За моими словами наступила тишина, когда тяжесть правды навалилась на всех, реальность оружия, которое получил Лайонел, забрав Габриэля, с пугающей ясностью опустилась на нас.

— Неужели Габриэль действительно настолько одарен? — спросила Мелинда, ее испуганные глаза переместились на Калеба, а затем снова на меня, чтобы получить подтверждение.

— Он самый могущественный Провидец нашего поколения, — безнадежно пробормотал Ксавье, и моя челюсть сжалась от поражения в комнате.

— Это очень громкое заявление, — насмешливо сказал Тиберий, и я выпрямилась.

— Это не заявления. Габриэль — мой брат. Сын моей матери. Она привезла его с собой во дворец, когда приехала сюда, чтобы выйти замуж за моего отца, и они скрывали его личность, утверждая, что он их подопечный до тех пор, пока они не смогут произвести на свет законных наследников. У них не было возможности рассказать миру правду о его наследии, и когда их убили, моя мать доверила Лингу Аструму спрятать его от гнева Лайонела. Габриэль — величайший Провидец нашего поколения, и я могу только предположить, что Лайонел каким-то образом узнал об этом и решил украсть его ради собственной выгоды, — сказала я прямо, устав от всей этой лжи и секретов. Я гордилась тем, что называла Габриэля своим братом, и хотела, чтобы весь мир узнал, кто он такой.

— Клянусь звездами, — вздохнула Мелинда, и трое бывших Советников обменялись обеспокоенными взглядами по поводу этого откровения.

— Он также является сильным stronzo (п.п. мудаком), который будет сражаться до последнего, чтобы сохранить свою семью в безопасности, — твердо сказал Данте. — А это значит, что он не позволит этому ублюдку так просто влезть в свою голову.

— Он в плену уже несколько дней, — ответила Антония. — Если Лайонел намерен прорвать его защиту, то это лишь вопрос времени. Даже самые могущественные из фейри не могут держаться вечно.

— Тогда я пойду и вытащу его оттуда, — объявила я, делая движение, чтобы подняться еще раз, но Джеральдина схватила мое запястье железной хваткой и удержала меня на месте.

— Твой милый пернатый послал тебе послание, не так ли, моя королева? — спросила она, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит, прежде чем я кивнула головой в знак согласия. — Послание, в котором может быть ключ к разгадке этой загадки. Дар самих небес, — моя челюсть сжалась при упоминании этих чертовых звезд, и она поспешила продолжить. — Возможно, в этих словах есть ответ? Должно быть, он послал их тебе в последние мгновения перед пленением. Они должны быть действительно важны…

— Часть из них уже сбылась, — призналась я, осознав истину после того, как мы спасли Наследников из поместья Лайонела.

— Расскажи нам, — потребовал Макс, и я сделала это, повторив слова пророчества, чтобы они все услышали.

— Гончая жаждет мести там, где глубокий разлом, — с пониманием повторила Джеральдина, ее глаза слезились. — Он видел меня. Маленькую старую ничтожную меня.

— Не будь смешной, Джеральдина, конечно, он видел тебя. Ты одна из самых важных людей во всем этом чертовом королевстве, — ответила я, и она засияла от гордости, потирая глаза и пытаясь прогнать слезы, которые все равно начали литься.

— Какие обещания ты дала? — спросил меня Тиберий, и я вздернула подбородок, отвечая.

— Отомстить, принести жертву, разыскать свою семью и отказаться от судьбы, уготованной мне и моему мужу.

— Муж? — Антония задохнулась, а возгласы гордости Джеральдины превратились в вопль страдания при этой новости.

Я, однако, превратилась в камень под тяжестью этого вопроса, лед разлился по мне, но я отказалась выпустить поток эмоций, грозящих вырваться наружу.

— Дариус стал Вега в утро битвы, — пробормотал Ксавье в качестве объяснения, и от горя его голос зазвучал глухо. — Я никогда не видел его таким счастливым, каким он был, когда давал клятву.

Затем были произнесены слова, обо мне, обращенные ко мне, я даже не была уверена, потому что не было ничего, кроме звона в моей голове, который становился все громче и громче, приливная волна подавляемых эмоций поднималась вверх, пытаясь прорвать плотину, которую я так поспешно возвела вокруг них. Я закрыла глаза, медленно вдохнула через нос, блокируя их все, начала затыкать дыры в плотине и заставлять прилив остановиться, отказываясь смотреть ему в лицо, хотя знала, что этим отрицанием только оттягиваю неизбежное.

Рубиновый кулон, висевший на моей шее, казалось, нагревался на моей коже, пока я боролась за контроль над собой, мои пальцы двигались, чтобы коснуться его, и я могла бы поклясться, что почувствовала, как внушительная тень движется надо мной. Дрожь пробежала по позвоночнику, аромат дыма и кедра наполнил мои легкие, когда я вдохнула, и, клянусь, я почти почувствовала…

Дверь снова распахнулась, и я затаила дыхание, когда мои глаза метнулись к Розали Оскура, которая вплыла в комнату с таким видом, будто ей принадлежало это проклятое место. Она слегка склонила голову в мою сторону, но полностью проигнорировала Советников, прежде чем поставить на стол передо мной тяжелый деревянный ящик, выточенный из магии земли.