– Заткнись!
– кричу.
– Черт, почему ты просто не заткнешься? Диана жива. Хватит уже нести всякую чепуху. Моя сестра жива. У тебя две дочери. Две! Понимаешь?!

– Это не жизнь.

Я стараюсь взять эмоции под контроль, но меня раздирает на части, рвет на куски от каждой фразы Генерала. Стоп. Ладно. Я должна выдохнуть и сосредоточиться. Нужно подвести его к откровенному разговору, но получается это чертовски плохо.

– Я поеду с тобой, - блефую, ведь выхода нет.
– Если ты перестанешь говорит гадости про Диану. И еще - ты должен сказать мне, где сейчас находится отец Тимура.

– Зачем тебе знать?
– в глазах отца вспыхивает явное удивление.

– Я хочу закончить то, что мой муж не успел. Отомстить.

Генерал отступает на шаг назад, действует так, точно получает от меня удар.

– Отомстить?
– его желваки ходуном ходят.
– За эту паскуду?

– Замолчи, - сглатываю.
– Не смей оскорблять моего любимого мужчину. Меня накачали успокоительными, только это сейчас и спасает. Иначе бы я вообще говорить не могла. Я отказываюсь верить, что его больше нет.

Ложь дается с трудом. Слова ощущаются на языке будто гранитные камни. Но приходится выкручиваться и придумывать на ходу. Нужно объяснить свое состояние Генералу. Я же пару часов назад потеряла своего супруга, а выражаюсь так, словно ничего особенного не произошло.

– Рони, - голос Генерала резко меняется, обдавая меня льдом.
– А ты же вспомнила. Да? Ты все вспомнила про ту ночь. Поэтому тогда звонила и просила помочь, вытащить тебя от твоего любимого.

Последнее слово он буквально выплевывает, пронизывает отвращением.

– Старый дурак, - кривится и отворачивается от меня.
– Я должен был разобраться гораздо раньше.

Я должен был понять, почему ты настолько резко поменяла свое решение, хотела поскорее выбраться из Италии.

– Я вспомнила не все, - сглатываю.
– Только часть.

– А дальше что?
– спрашивает резко.
– Он тебя заболтал?

– Нет, - лихорадочно мотаю головой.
– Ты не понимаешь.

– Я видел достаточно, - опять припечатывает меня тяжелым взглядом.
– Получил очень детальное видео. Я ехал на тот проклятый вечер, на сходку богатеньких уродов, которые возомнили, будто способны творить все, что угодно. И я опоздал. Ублюдка грохнули еще до моего прибытия. Жаль. Но ничего, с этим я справлюсь.

Отлично. Значит, Тимур правильно предугадал развитие событий. Шантажист отправил поддельную запись раньше, чем обещал. Даже если бы добился своего и получил отказ от политической карьеры, ничего бы не поменял. Цель четкая - бить на поражение.

– То видео фальшивка, - говорю я.

– Это он тебе сказал?

Генерал сжимает кулаки, готов взорваться от ярости.

– Есть заключение специалистов, - заявляю, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Ты можешь и сам провести экспертизу. Или проще поверить в омерзительную ложь?

– Разговор затянулся, Рони.

Он достает шприц и надвигается на меня.

– Мы продолжим эту беседу в другом месте, - прибавляет отец.
– Когда ты сможешь трезво мыслить.

– Нет!
– кричу и забиваюсь в угол.

Черт возьми. Я все испортила, и сейчас мне действительно страшно. Учитывая характер моего отца, ожидать можно все. Особенно если он уверен, будто Тимур и есть тот самый ублюдок, который меня изувечил и изнасиловал.

– Сидеть, - раздается знакомый голос.

А дальше все происходит настолько быстро, что я едва успеваю осознать случившееся. Тимур вылетает из смежной комнаты, толкает кресло-каталку, подсекая Генерала под колени и заставляя присесть. Он обвязывает горло противника кожаным ремнем.

– Тихо, - тон моего мужа пропитан ледяной яростью.
– Одно неверное движение - и мы навсегда попрощаемся, а я бы не хотел убивать на глазах беременной жены.

– Тимур, я бы сама справилась, - бормочу глухо.
– Тебе стоило еще немного подождать. Я бы лучше подготовила Генерала к дальнейшему разговору.

– Я и так ждал слишком долго, - мрачно ухмыляется.
– Твой отец совсем берега потерял.

Прикрываю глаза. Жалею о том, что нельзя перемотать время назад и построить разговор иначе. Мне и правда стоило лучше подготовиться. Вообще - стоило подготовиться. Мой отец - сложный человек. С ним трудно найти контакт, ведь он обладает обостренным чувством справедливости, которое порой доходит до абсурда. Да, учитывая его сферу деятельности, трудно представить наличие хоть каких-то моральных принципов. Вот только идейные понятия у него сильны. Общее благо всегда превыше личного, важнее семьи и собственных интересов. Просто если раньше он служил государству и готов был лишиться жизни на войне, после определенных событий ушел на противодействующую сторону.