«Когда в детстве вам было плохо, вы когда-нибудь обсуждали это с родителями?» — поинтересовался я.

«Физическую боль. Но душевную — никогда. Мне не нравилось об этом говорить. Не знаю почему. Наверное, это слишком личное. Теперь у меня получается это гораздо лучше. Пять лет назад я бы ни за что на свете не стала рассказывать вам об этом».

Когда я брал интервью у Фионы, главным источником стресса в ее жизни был брак. Она жила со своим мужем восемь лет. У нее было двое детей. «Мой муж страдает от депрессии и панических атак. Сколько я его знаю, он всегда испытывал это. Он отличный парень, и я его очень люблю. Он добродушный человек, но заботиться о нем так утомительно. Я стала для него матерью. У меня трое детей: одному тридцать девять лет, другому шесть, а третьему два года».

«Вы осознаете эти проблемы. Возможно ли, что ваша боль отражает что-то еще, на что вы не обращали внимания? Возможно, боли, которые вы испытываете, не столько проблема, сколько ваши внутренние ощущения, которые пытаются вам что-то сказать. Когда вы игнорируете эмоциональные сигналы, ваше тело говорит: „Ладно, вот тебе более ощутимые сигналы“. Если вы не обращаете внимания и на них, то у вас действительно большие проблемы».

Спустя неделю после этого разговора Фиона позвонила мне снова. Она призналась, что у ее мужа была серьезная проблема с наркотиками, которую она долгое время игнорировала. Она подавляла свое беспокойство и гнев в попытке сохранить детскую надежду на то, что он бросит наркотики сам. В результате нашего разговора она начала переосмысливать свою ситуацию.

Среди трех женщин, о которых я рассказываю в этой главе, у Патрисии, которая страдала от синдрома раздраженного кишечника и гастроэзофагеального рефлюкса, было самое трудное с точки зрения психологии детство. Она росла не только отрицая себя, но и с ощущением того, что с самого начала была нежеланным ребенком.

«Я знаю, что была нежеланным ребенком. Не уверена, когда именно я впервые осознала это — будучи подростком или уже во взрослом возрасте. Я думала о том, что говорила мне мама, и поняла, что признаки этого были заметны с самого детства. Тогда я этого не осознавала. Я просто понимала, что чувствовала себя некомфортно. Она всегда говорила: „Знаешь, мне кажется, ты не из нашей семьи. Думаю, в роддоме нам дали чужого ребенка“. Она говорила об этом с улыбкой на лице. Разумеется, когда люди говорят что-то серьезное, они часто делают вид, что шутят».

Пациенты с симптомом раздраженного кишечника чаще других испытывают симптомы во всем теле. Чувствительность к боли — например, при мигрени — проблема, которая часто встречается у пациентов с СРК. Этот факт можно легко объяснить, если понимать, каким образом стрессовые ситуации влияют на сенсибилизацию нервной системы. Повышенная чувствительность к боли может принимать генерализованную форму, как это показывает история болезни Патрисии. Помимо СРК и гастроэзофагеального рефлюкса, Патрисия страдает от других заболеваний, включая интерстициальный цистит и фибромиалгию.

В исследовании, проведенном в Университете Северной Каролины, было установлено, что большинство женщин с СРК подвергались жестокому обращению. Ученые также выяснили, что врач пациента знал о его психологических травмах только в 17 процентах возможных случаев. Когда медицинский подход к лечению исключает историю жизни больных, врачи лишаются эффективных способов лечения. В результате они склонны цепляться за новейшие чудодейственные средства. Наглядным и отрезвляющим примером является случай с недавно выпущенным «чудодейственным препаратом» от синдрома раздраженного кишечника.

24 октября 2000 года «Медикал Пост», еженедельник, который читают многие канадские врачи, опубликовал статью с броским заголовком: «Новый препарат снимает симптомы СРК у женщин». В статье сообщалось о том, что новое лекарство, Алосетрон [27] , «в результате клинических испытаний доказало свою безопасность и хорошую переносимость, а также то, что оно мгновенно эффективно снимает боль и облегчает работу кишечника у пациентов с СРК, особенно у женщин с выраженной диареей». Ведущий канадский специалист одобрил этот препарат и выразил надежду на то, что другие последуют его примеру: «У врачей появится потенциально эффективный метод лечения СРК… Пациенты с СРК чувствуют разочарование из-за того, что на самом деле мы не понимаем, что вызывает у них симптомы. Некоторым из этих пациентов не становится легче».

Другой эксперт, заведующий кафедрой медицины одного из канадских университетов, поддержал положительную оценку нового препарата: «Это невероятный прорыв… Таким пациентам больше ничего не остается. Ни один из других препаратов не действует. Вот и всё».

Спустя четыре месяца в «Медикал Леттер», уважаемом еженедельном бюллетене, посвященном лекарственным препаратам, уже сообщалось, что нет доказательств того, что применение Алосетрона имеет какие-либо преимущества перед традиционным методом лечения. Во время приема препарата наблюдалось улучшение, но положительный эффект пропадал спустя неделю после прекращения приема. В «Медикал Леттер» также отмечалось, что у некоторых женщин, принимающих этот препарат, развился ишемический колит — крайне серьезное заболевание, при котором в результате недостатка кислорода, вызванного нарушением кровообращения, возникают повреждения в толстой кишке.

В Соединенных Штатах Алосетрон также встретили с большим восторгом. В феврале 2000 года этот препарат был одобрен Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA). В конце ноября, спустя всего месяц после публикации восторженной статьи в «Медикал Пост», FDA заставило снять препарат с производства. Многие женщины были госпитализированы с ишемическим колитом. Некоторым из них потребовалась операция. Сообщалось, что по крайней мере в одном случае врачи были вынуждены полностью удалить толстую кишку. Кроме того, были случаи с летальным исходом.