Отплакав свое, Мария поцеловала ноготь Создателя и, все еще всхлипывая, присоединилась к остальным. В тишине и скорби, возглавляемые Сатаной, марионетки отправились на поиски Христа.

Поначалу казалось, что вся эта затея – одна гигантская ошибка, невыполнимая бредовая фантазия. Трава и корни деревьев были почти неодолимыми препятствиями. Однако стоило отчаяться, как Сатана вывел процессию на неширокую, но основательно протоптанную тропу, и идти стало не в пример легче.

Тропинка, усеянная желтой хвоей, вилась между высоченных сосен. Тут и там попадались упавшие шишки и следы звериных или птичьих лап. Сверху, из-под черных навесов крон, за шествием следили бледные холодные глаза, и каждая из марионеток чувствовала эти взгляды. Мария то и дело охала, при любом шорохе цеплялась за Гестаса. Сотник Лонгин пугал невидимых врагов копьем. Но никто не пикировал на маленьких деревянных человечков, никто не впивался загнутыми когтями в их головы и плечи, не утаскивал в кусты, не уносил в поднебесье – и вскоре путники стали понемногу успокаиваться.

– Ты и на тропе можешь различить следы убийц? – спросил Дисмас, поравнявшись с Сатаной.

– Нет. Но они точно прошли здесь.

– Откуда тебе это знать?

– Создатель был стар и болен… – вздохнул Сатана. – Он бы не стал продираться через бурелом, так?

– Наверное.

– Он тоже шел здесь. Эта тропа ведет в деревню, где была ярмарка. Девчонка видела наше представление – значит, она живет в деревне.

– Да, я вспомнил ее голос.

– Ну вот. Ничего сложного. Нужно добраться до деревни, а там отыщем ее жилье.

– Каким образом? В деревне много людей.

– У ее отца нет правой руки, и он готов зарезать первого встречного за несколько медяков. Думаешь, следует искать в зажиточных домах?

Эта фраза заставила Дисмаса задуматься. Он понимал, что Сатана имел в виду не совсем то, что произнес, но окончательный смысл уловить удалось не сразу. Насколько же проще было с Христом! Тот говорил: «Делай то», или «Не делай этого», или «Верующий в меня да не умрет», и никаких вопросов не возникало. Дисмас решил попросить Сатану впредь выражаться яснее, но едва он успел открыть рот, как сзади раздался крик:

– Ой! На меня что-то капнуло!

Процессия остановилась, все уставились на Иуду, который судорожно ощупывал свою макушку. На деревянных ладонях оставались черные пятна.

– Вода? – спросил Сатана. – С неба?

Иуда кивнул. Точно в подтверждение, еще одна большая капля упала на тропу у ног Гестаса и мгновенно впиталась в землю, оставив после себя мокрое пятно. Дисмас задрал голову. Звезд больше не было видно.

– Дело плохо, – сказал Сатана. – Нам нужно уйти с…

Дождь хлынул сплошной стеной. Увесистые капли забарабанили по палой хвое, по траве, по головам и спинам, по поднятым для защиты рукам. Марионетки бросились врассыпную – все, кроме Иоанна, который застыл на месте, подняв лицо. Единственный глаз его, быстро переполнившись влагой, пополз по щеке вниз. Иоанн разинул перекошенный рот и издал жуткий утробный вой, лишенный слов, но полный гнева и ненависти. Он проклинал небо. Через мгновение вода размыла и рот, превратила в вытянутую пасть, багровую рану, из которой теперь вырывался лишь протяжный хрип вроде того, что слышали они в последние секунды жизни Создателя.

Укрывшись среди корней ближайшей сосны, марионетки наблюдали, как растворяется в дожде любимый ученик Христа. Лицо его стекло на грудь, и то, что всего минуту назад было Иоанном, а до того – Авелем и безымянным ангелом, пошатнулось, рухнуло в мокрую хвою, затем поднялось на четвереньки и поплелось прочь, неспешно и бесцельно, словно червь или ручей.

– Надо ему помочь! – всхлипнула Мария и подалась вперед, но Гестас удержал ее на месте. Услышав этот всхлип, безликое существо на тропе вздрогнуло, повернулось и побрело к их укрытию. Мария зажмурилась. Упершись в корень, безликий поднялся на ноги. Покачиваясь из стороны в сторону, будто пьяный, он двинулся вдоль препятствия, слепо ощупывая пространство перед собой дрожащими руками.

– Видите?! – горячо прошептала Мария. – Видите? Он ищет нас!

Однако навстречу бывшему Иоанну она больше не рвалась. Вместо нее вперед шагнул сотник Лонгин. Выставив перед собой копье, он легко ткнул безликого в грудь. Тот пошатнулся, но устоял и уцепился за древко руками – неожиданно резко и цепко. Сотник попытался выдернуть оружие, однако безликий рванул древко на себя, едва не уронив старика лицом вниз. Неизвестно, чем могло закончиться это противостояние, если бы на помощь своему палачу не подоспели Дисмас и Гестас. Втроем им удалось вырвать копье из рук безликого. Тот, потеряв опору, опрокинулся навзничь, но в ту же секунду, не переворачиваясь, вновь пополз куда-то, оставляя за собой след на мокрой земле.

Лонгин, выругавшись, замахнулся копьем, однако пускать его в ход не пришлось. Удалившись на пару людских шагов, существо завязло в небольшой лужице, метнулось было обратно, но бессильно рухнуло в коричневую воду и замерло.

Почти минуту все молча смотрели, как оно неподвижно лежит под дождем.

– Царствие Небесное! – сказал тогда Сатана. – Мне нравился этот паренек.

– Молчи! – взвыла Мария, не глядя на него. – Ты нас сюда завел! Это твоя вина, твоя и Дисмаса.

Сатана засмеялся и хлопнул Дисмаса по плечу:

– Вот так, друг. А чего ты хотел? Позвал за собой, значит, теперь все – твоя вина. Что бы ни случилось.

– По-твоему, это повод для потехи? – сквозь зубы процедил Гестас. – Да?

– Да! – с вызовом ответил Сатана. – Мы все – лишь раскрашенные куски дерева. Не вижу беды в том, что один такой теперь валяется в луже. Мир ничего не потерял.

– Ах вот как! Почему бы тебе самому тогда туда не прилечь?! – С этими словами Гестас бросился на Сатану. Сцепившись, они повалились на влажную землю. Иуда и Дисмас кинулись разнимать. Прежде чем дерущихся удалось растащить, Гестас успел сломать Сатане правый рог, а сам получил копытом по лицу, отчего лишился доброй половины бороды.