— Что вы имеете в виду?

— Их.

Макаров показал на трех мордастых гиен, с довольными харями сидевших рядышком. Кусака за старшую и два самца, успевших неплохо отожраться на германских харчах.

— Про них у меня в приказе ничего не было.

— В приказе было сказано… Одну секунду, мне надо вспомнить дословно… “Обеспечить выполнение поставленной задачи любым способом”. Для приведения к покорности дикарей эти звери необходимы. Если вы считаете, что ради разъяснений мне придется попросить приехать сюда господина губернатора лично, я готов.

— Гадить — в трюм. Там есть свободное место. Матрос Харман покажет, куда. Там же будете осуществлять прогулки. Вдоль опорных бимсов. За ограждение с мостков не сходить.

— Яволь, герр капитан. Прошу поднять туда поддон с песком и эти шесть мешков для его обновления. Звери обученные, будут ходить в лоток. После каждого группового посещения туалета я буду за ними убирать.

— Даже так? Тогда можете держать их в своей каюте. Она двухместная, нижнюю полку поднимете, как раз хватит для монстров.

Пресловутую кают-компанию, которую изображала столовая, троица оккупировала почти сразу. Когда им вежливо кашляли в коридоре, раскланивались и уходили по каютам. В остальное время сидели за длинным столом, обмахивались газетами вместо вееров и ловили слабые порывы ветра в распахнутые круглые иллюминаторы. Гиены дремали под столом, в остальное время бродили за хозяином, как хвостики. Оживлялись только в моменты, когда в миски щедро насыпали мешанину из кусков пованивающего мяса, костей, протухшей каши и еще чего-то непонятного. После этого каюту приходилось проветривать полчаса. Но выступать против никто из экипажа не решался. Очень уж морды-чемоданы внушали. Монах случайно ляпнул, что черных бедолаг такая скотинка перекусывала за один раз и все — “герр Макаров, не могли бы вы пойти отдыхать вместе с сопровождающими”.

— Я одно не понимаю, что ты на повышение не пошел, — лениво поинтересовался Сергий, пытаясь за беседой убить ползущее как улитка время. Спать на второй день в жаре не хотелось, на мостик не пускали, за бортом бесконечный песок. Оставалось только донимать вахмистра.

— Чем тебе есаул не нравится?

— Полковником лучше. Свой выезд. Дом в одной из столиц. Поместье на Дону. Детей куда-нибудь в лицей, потом в университет. Если одаренными окажутся, так еще герб получишь. Красота.

— Не знаю, спросу с полковника много.

— Это ты прав, — переложив газету в другую сторону, парень продолжил изображать из себя маломощный вентилятор. — Лучше генералом. От них уже все отвязались, только сиди и щеки надувай в штабе. А как на пенсию вышел, так вообще хорошо. Каждый год — новая медаль за выслугу. На параде ордена и блестяшки выгулял раз в год и остальное время можно в клубах пропадать. И по ресторанам. Если войны нет, тогда к соседям. В Рейхе хорошие лечебницы на водах. Очень популярны среди господ с эполетами.

— Не пойму никак, — Кизима сообразил, что, если не сменить тему, запросто можно договориться до подрыва государственных устоев. Это двум обалдуям уже плевать, про костер и четвертование на полном серьезе рассуждают. Казак же хотел еще послужить Отечеству и понянчить внуков на собственном хуторе. — Ты же воевал, до сих пор в армии. И в добровольцы вроде силком не гнали. Так?

— Совершенно верно.

— Так почему ты начальство не любишь?

— Дурак, потому что. От любимого учителя нахватался самого паршивого. Что он под конец в опале сидел, что у меня меж лопаток чешется. Был бы обычным, сейчас бы цифры на базаре складывал, вечером в университет на учебу ходил. Пять лет отмотал — уже приказчик. Еще пять — помощник в фирме, которую по моим лекалам сварганили. К старости может и до кумпанства дожил… Или в механики бы пошел. Вон, два лохматых студента-недоучки уже личный заводик в Тазили присматривают. Пока там одни камни, скалы и песок, но место вроде выбрали. Зуб даю, через год там цеха будут стоять, станки греметь и броневики картечницами в башенках водить в разные стороны. Патент пока под сукно положили, ждут лучших стряпчих из Рейха и с наших просторов. Хотят оформить все, как положено. Потому что герр оберстлейтенант в частной беседе похвастал, так его липовый интендант волосы на голове рвал и орал, словно на раскаленную сковородку сел.

— О чем орал?

— Что с новой штукой можно броненосцы строить в десять раз легче, а чужие снаряды все равно от брони станут отскакивать. И что морозильные камеры до сих пор только у русских в богатых семьях, остальные с ледниками мучаются. Поэтому башкой о стену бился, про секретность плакал и всячески просил любые другие изобретения ему показывать. А он уж нужных людей проинформирует и все как надо оформит.

— Думаешь, его слушать станут? — заинтересовался казак.

— Само собой. На следующий вечер телеграмма пришла. Адмиралы все как один подписали премию студентам. Ждут, как все бумаги оформят и можно будет новый флот клепать. Средиземное море большое, теплое. Есть где плавать и купаться.

Вздохнув, вахмистр только рукой махнул. Не переделать парня. Никак.

Инициативу в разговоре перехватил Герасим:

— А почему интендант липовый? Вроде служит, как положено.

— Потому что искровый передатчик под его присмотром. Полные карты новых позиций с его визой. И господин губернатор с радостью на него все проблемы по безопасности свалил. Так что я насчет звания не поручусь, но этот господин на другое ведомство работает. Что нам же проще. К нам относится уважительно, претензий не имеет, когда выпить зовем, с радостью приходит. Заодно мне всякие рапорты о проделанной работе писать никуда не надо. Всю жизнь ненавидел с бумажками возиться.