Рэйвен покачал головой и обхватил моё лицо ладонями:

— Нас растили в вечном напряжении, в атмосфере соперничества и жажды победы. И всё же лишь один из семи решил переступить черту. А мы своих наследников воспитаем иначе.

— Правда?

— Правда. Они будут знать, как важны любовь и забота друг о друге, благородство и справедливость, отвага и честь.

— Вряд ли такие речи убедят толпу, что здесь, что на светлой стороне…

— А толпу убедит невероятная история любви и героического спасения.

— Да? — Я прищурилась. — И кто кого спас?

— Бесстрашная Светлая принцесса спасла ужасного Тёмного короля, который почти превратился в чудовище… Кого такое может не растрогать? Поверь, народ тебя уже обожает, а с появлением тёмного наследника и вовсе будет носить на руках.

Словно в подтверждение своих слов Рэйвен сам подхватил меня на руки и понёс к козетке.

— У нас же всё получится? — тихо спросила я, когда он сел и устроил меня у себя на коленях.

— Сделать детей не так уж сложно… — ухмыльнулся мой Тёмный король, за что тут же получил шлепок по плечу.

— Я серьёзно!

— Так и я не шучу. — Я снова замахнулась, но он нежно перехватил мою руку. — Ладно, не сердись… всё получится. Хотя легко не будет, это точно. Но тебе нужно знать только одно: я люблю тебя больше жизни и сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

— Чтобы мы были счастливы, — поправила я и уткнулась лбом в его шею. — Я тоже тебя люблю.

— Ну, тогда ты не расстроишься, что твой отец уже назначил дату свадьбы.

— Надеюсь, ты тоже не расстроишься, но мы уже немножко женаты…

И я рассказала.

О том, что объединившая нас клятва в некотором роде свадебная, пусть и из древнего, давно позабытого обряда. Что человек, придумавший то заклятье страсти, использовал её почти бездумно, лишь бы усилить и обострить чувства двух связанных. А Сайла, поставившая нас с Рэйвеном под удар, слишком поздно поняла, что таится в сердцевине формулы, и не решилась сразу признаться.

Когда круг разорвали, навязанные телу ощущения ушли, оставив лишь истинное. И ту самую клятву, благодаря которой мы теперь действительно сможем отыскать друг друга где угодно и когда угодно…

— Надо бы одарить её титулами и землями, — задумчиво произнёс Рэйвен, неотрывно глядя в мои глаза.

— Ты не злишься?

— Злюсь, потому что твой пёс тычется мордой мне в ноги, а в остальном… Боги, как же я тебя люблю.

Я рассмеялась и смеялась до тех пор, пока рот мне не закрыли поцелуем, а в спину в тот же миг упёрлась огромная собачья лапа.

Проклятье, с Угольком и правда надо что-то решать, а то наследников его Светлейшество ещё долго не дождётся.

Некоторые умудряются прожить сотню лет, так и не познав ни безусловной любви, ни истинного страха, а вот шестилетнюю Тэролин Гресслинг оба эти чувства настигли одновременно.

В тот самый день, когда она впервые увидела младшего брата.

Впрочем, родственное сходство между ними было не то чтобы очевидно — несуразный младенец с огромной головой и пухлыми конечностями вообще мало походил на человеческое существо. Но был по-своему прелестен, этого Тэро отрицать не могла, как и колючей ревности, что заворочалась внутри, стоило только заметить, как нежно матушка прижимает брата к груди.

А потом она тепло улыбнулась, развернула младенца мордашкой к дочери и сказала:

— Знакомься, Тэро, это Майлгуин.

И одного взгляда в огромные голубые глаза хватило, чтобы пропасть навеки.

Нет, Тэро и прежде любила — маму с папой, многочисленных кузенов и их родителей, бабушку с дедушкой и даже вредину Брайса Ламонта, который не был ей кровной роднёй, но отчего-то так и норовил примерить на себя шкуру старшего брата.

И всё же то была другая любовь. Любовь взвешенная, заслуженная. Она пришла, когда юная принцесса начала осознавать себя, и всё росла и росла, потому что каждый из этих людей ежечасно доказывал, что достоин.

Тэро любила короля и королеву не за то, что они породили её на свет, а за их доброту и благородство. За строгость в нужный момент, за безграничное терпение, за огромные сердца и ласковые руки. И Брайса она любила не потому, что он сын прекрасных и весёлых дяди Ро и тёти Сайлы, а потому, что нет в этом мире никого бесстрашнее и неугомоннее.

Короче говоря, у всякого чувства была причина. Вплоть до этого момента.

Теперь же Тэро познала любовь безусловную. Такую, что без всяких на то причин и веских оснований бьёт по голове с размаху и хохочет, пока ты силишься собрать мысли в кучу. Любовь, от которой сердце воспаряет к горлу да так и норовит выскочить наружу, а коленки начинают дрожать.