Мысленно ставлю галочку. Очередное сходство между мной и тройняшками.

Не может прийти отрицательный тест! Мои они! И Агата что-то знает, поэтому солгала, что не делала ЭКО. Защищала от меня моих же детей.

Именно поэтому мрачнеет и злится сейчас, когда я выхожу из мастерской с Максом на руках. Думает, я сына ее себе в наследники присмотрел? Ошибается. Всех присмотрел.

Четверых…

– Адам, - зовет таким тоном, что невольно все грехи свои вспоминаешь и исповедаться готов. В моем случае это много времени займет, поэтому встряхиваю головой и слушаю дальше. – Спасибо за… подарки, - слово хорошее, а в ее устах будто ядом сбрызнуто. – Девочкам очень понравились, - кивает на близняшек.

Васька и Ксюша хвастаются друг перед другом миниатюрными часиками. Заметив меня, довольно благодарят и пальчиками подвески на браслетах ковыряют. У первой – дамская модель автомобиля изображена с топазами на колесах, у второй – корона принцессы, инкрустированная розовыми камнями. Это все, на что хватило моей фантазии. И мастерства Петра Валентиновича. Я так сумбурно ему по дороге в автосалон объяснял, чего хочу и как вижу, и дал настолько мало времени на исполнение, что теперь приятно удивлен результату. Он и подвески по описаниям подобрал, и часики подготовил. И кое-что "особенное" для Макса-часовщика.

Главное, прием сработал – и девчонки тоже без ума от побрякушек.

Женщины все одинаковые.

Кроме чертовки, которая убивает меня черным взглядом.

– Почему тогда ты злая такая? – хмурюсь я.

Любой мой пламенный порыв из огнетушителя гасит. Поглядываю на цветочную корзинку с бархатной коробочкой внутри, которую я поручил подготовить для нее. Нетронута.

– Пришли мне чек, я в состоянии оплатить подарки СВОИМ детям, - подчеркивает слово «своим». И подбородок воинственно вздергивает.

«Сомневаюсь», - мысленно усмехаюсь я, покосившись на антикварные часы на запястье Макса. Агате лучше не знать их стоимость. Как, впрочем, и цену обычных, на первый взгляд, украшений для близняшек. Они тоже с изюминкой. Хорошо, что чертовка ни хрена в часах не разбирается, а вот Макс вытягивает шею и едва не слетает с моих рук, рассматривая циферблаты на браслетах сестер. Глаз-алмаз у него, горжусь!

– Нам домой пора. Поехали, - строго чеканит Агата. Красивая, когда бесится, горячая и дерзкая.

Ее гнев настолько заводит, что хочется провоцировать дальше. Но Макс привлекает к себе внимание. Знаки какие-то мне подает, но я ни черта не понимаю.

– Сейчас с ней лучше не спорить, - шепчет мне на ухо заговорщически.

Вздохнув тяжело, все-таки соглашаюсь с внезапно обретенным союзником. Не хочется быть черствым хлебом, который Агата стороной обходит в магазинах.

– Да, конечно, поехали, - обезоруживаю ее неожиданным согласием. Вот и попалась, чертовка!

Адам

Тройняшки тараторят, не умолкая, на протяжении всего пути. У девочек рты не закрываются ни на секунду. Но если для них это обычное состояние, то Макс приятно удивляет своей активностью. Правда, невольно так и норовит «сдать» меня Агате. Толкает меня к краю пропасти, когда начинает воодушевленно рассказывать о нашем походе к мастеру, а затем называет фирмы часиков, которые я Ксюше и Ваське подарил.

Спасает меня от расправы лишь то, что Агата превратилась в черную грозовую тучку и, отвернувшись к окну, сидит не шелохнувшись. Делает вид, что меня не существует.

Я увеличиваю громкость радио, чтобы музыка скрыла откровения Макса, а сам поглядываю на чертовку. Кто бы подсказал, что в этот момент творится в ее симпатичной головке? Что я делаю не так, черт возьми? Или прежние грехи не до конца отмолил перед ней? Какая же сложная женщина. Настолько загадочная, что даже я, опытный ловелас, не знаю, с какой стороны к ней подступиться.

Притормозив на светофоре, хлопаю себя по карману. Сквозь ткань выпирает та самая коробочка, которую Агата нагло проигнорировала. И я готов был, если честно, плюнуть и просто оставить ее в салоне. Но внимательный Макс, осмотрев стол и заметив нетронутый букетик, сразу понял, что это для мамы. Не захотел лишать ее подарка, ведь все "должно быть поровну", как он заявил мне с укором.

Спасибо, хоть не отчитывал меня опять, как пацана, который к соседке по парте подойти не может. А лишь украдкой взял коробочку и запихнул ее мне в карман. Не упустил случая глаза закатить при этом обреченно. Точно Агата! Они вдвоем постоянно будут держать меня в тонусе, а близняшки – прощать мне все и окружать нежностью. Впрочем, я, кажется, не против такого расклада…

– Уснули, - шепотом сообщаю Агате, когда мы в сумерках паркуемся возле ее дома.

Оглядываюсь на крепко спящих детей. Сели у всех батарейки, даже вечный «дюрасел» у Васьки не справился с нагрузкой.