Агата тянет ко мне руки, чтобы перехватить одну из близняшек, но я отрицательно головой качаю.

Аккуратно толкаю дверь в их комнату, укладываю малышек в постели. И только тогда позволяю чертовке подготовить их ко сну. Девочки все-таки, не хочу смущать. Я ведь для них посторонний мужик. Или… «папочка»?

– О чем именно не жалеешь? – поразмыслив, цепляюсь за ее слова. Теперь, когда я знаю, что она скрыла от меня ЭКО, иначе воспринимаю каждую оброненную фразу. – Ты специально планировала тройняшек?

Я читал, что количество детей и даже пол можно предугадать. И «заказать» кого угодно у репродуктолога за отдельную доплату.

– Нет, это подарок судьбы, - Агата нежно поглаживает пушистые макушки дочек.

Быть матерью ей к лицу. Да кого я обманываю! Чертовка идеальная и манящая в любой ипостаси. Не понимаю, как это у нее получается. Даже в образе лгуньи привлекает меня. И одновременно злит.

– Судьбы? Или современных репродуктивных технологий? – преграждаю ей путь, когда она отходит от детских кроваток.

Некоторое время мы изучаем друг друга, чуть ли не в душу пробираясь. Но потом Агата вдруг фыркает и выталкивает меня в коридор.

– Понятия не имею, о чем ты, - спускается по лестнице, и я вынужден следовать за ней.

Лишь раз с тоской оглядываюсь на комнаты детей. И мысленно желаю тройняшкам спокойной ночи.

– Ладно, - соглашаюсь, временно отступая, как учил меня Макс. Но Агата пристально сканирует меня, сузив глаза с подозрением.

Правильно поступает, что остерегается меня. Я же, в свою очередь, позволяю ей и дальше придерживаться «легенды». Делаю вид, что верю в ее естественное зачатие. Ровно до того момента, как долбаная клиника не пришлет результаты.

– Ты обмолвилась, что не знаешь, кто их отец, - проговариваю я осторожно, когда мы оказываемся на крыльце дома. – А если бы узнала? – задаю провокационный вопрос и беру Агату за плечи. Разворачиваю к себе лицом, чтобы видеть черные глаза маленькой лгуньи. – Рассказала бы ему? Познакомила бы биологического отца с вашими общими детьми?

– Это невозможно, - шепчет она с налетом отчаяния.

Не понимаю, что с ней происходит, но вижу, как сильная женщина на секунду ломается, но уже в следующую – собирает себя по осколкам, чтобы смело и равнодушно посмотреть мне в глаза.

– Почему? – дожимаю, но аккуратно. Боюсь раздавить ее ненароком. Агата только внешне строгая, стальная, уверенная в себе. Что скрывается там, под броней, мне пока неизвестно, но я чувствую, что не все так однозначно.

Чертовка не спешит с ответом, хмурится. И я замечаю, как тяжело ей дается эта тема. В сотый раз за день уступаю.

Вспоминаю о подарке, который мне Макс в карман «подложил», и достаю коробочку. Незаметно открываю, подцепливаю пальцами цепочку.

Быстро, чтобы Агата не успела опомниться, надеваю ей на тонкую шейку эксклюзивное украшение. Его ценность велика не только в денежном плане. Оно особенное, индивидуальное. Для нее.

Сглатываю тяжело, опуская взгляд на декольте.

Крупный, но при этом изящный кулон ложится четко над ложбинкой шикарной груди. Круглый циферблат в оправе из золота и темных агатов выигрышно смотрится на бархатной коже. Благородно, богато, достойно.

Интимно, черт возьми. Не только потому что я озабоченный и постоянно хочу Агату, с момента нашей первой встречи в клинике. Но сейчас к моей одержимости прибавляется что-то еще, необъяснимое. Сродни тому предвкушению и трепету, когда находишь редкий экземпляр часов, который может стать короной твоей коллекции.

– Я не могу, - лепечет Агата, в который раз доказывая, что упрямство у нее в крови. И кажется, мне даже это в ней нравится. Непокорная, стойкая, принципиальная. Не купить ее, как я привык. – Мне не нужны подарки от тебя, - даже не рассмотрев кулон, касается пальцами застежки на шее, но я перехватываю ее руку.

– Это благодарность за помощь, - сочиняю на ходу, - за поиск моего наследника.

Зачем я напомнил? Вызвал тень недовольства и разочарования на красивом личике.

– Мы же его еще не нашли, - недоуменно хлопает ресничками Агата. Опускает ладонь на ключицу, трогает цепочку. Размышляет.

«Может, и нашли. Но не благодаря, а вопреки тебе, вредная чертовка», - проносится в сознании, и я начинаю злиться на Агату. Все могло бы пойти по другому сценарию, если бы в тот день в клинике…

Глубокий вдох. И тщетная попытка отвести взгляд от манящей груди, которую украшают антикварные часики. Я будто частицу себя чертовке оставил в надежде, что это когда-нибудь нас сблизит. Хрупкая связь – в агатовых часах.

– Но ты же старалась найти? – задаю вопрос с подковыркой.

Не в состоянии побороть порыв, все-таки поднимаю руку, провожу пальцами по цепочке к кулону. Подхватываю его, а сам поглаживаю жаркую кожу тыльной стороной ладони. Спускаюсь к ложбинке груди, которая лихорадочно поднимается.