В центре толпы стояла Наташа и давала интервью. Она объясняла, что медведь гималайский, а человек - ее папа. Папа у нее - художник, мама жонглер, а сама она живет у бабушки и учится в третьем классе.

– Наташа!
– окликнул Никитин.
– Иди домой...

– А можно, я еще здесь побуду?
– Она, как и мать, любила успех и внимание к себе зрителей.

– Хватит, - запретил Никитин, - иди домой.

– А куда? К маме или к бабушке?

Никитин подумал, что жены дома нет, и сказал:

– Иди к бабушке.

Вечером пришел сторож и просунул медведю плоский ящик с сырым обветренным мясом. Потом достал из кармана табличку и повесил ее на клетку.

– Что это?
– спросил Никитин.

– Твои данные.

– Зачем?
– смутился Никитин.

– Завтра посетитель повалит, интересоваться начнет.

– А вы что написали?

– А тебе не все равно?

Никитину было далеко не безразлично, что о нем пишут, но он не решался пререкаться со сторожем.

– Трудно работать с хищниками?
– заискивающе спросил Никитин, чтобы задержать сторожа вопросом. Он боялся оставаться один.

– Если обращаться по-человечески, то не трудно.

– А если не по-человечески?
– Никитин уточнял свои перспективы

– Сожрет

– А меня медведь не сожрет?

– Не должен. Он сытый.

Сторож ушел. Никитин и гималайский медведь остались вдвоем. Медведь лежал по-прежнему, уложив морду на лапы и, казалось, не замечал Никитина.

На дощатом полу темнели клочки сена, валялся круглый бублик. Никитин хотел есть, но боялся пошевелиться.

Он сидел в углу, страдая от холода и от неопределенности своего положения: с одной стороны, медведь действительно уникальный, а таких, как Никитин, действительно полный зоопарк. Медведь имеет познавательное значение и укрепляет дружбу между народами, а Никитин никакого значения не имеет Он руководит Шлепой, а это занятие бесполезное, потому что Шлепа неуправляем. Что касается жены, то жена его отсутствия не заметит. Так что получалось, заменить Никитина легко, а заменить медведя сложно.

Никитин незаметно заснул и продолжал мерзнуть во сне, а потом ему стало вдруг тепло и даже душно. Проснувшись, он увидел, что лежит посреди клетки, прижавшись к гималайскому медведю. Должно быть, перебрался к нему ночью от страха и от холода.

Первым посетителем зоопарка была жена Никитина.

Она явилась задолго до открытия, перелезла через ограду и теперь бегала от одной клетки к другой - разыскивала мужа.

Никитин увидел ее раньше, чем она его, и отметил, что незамужний образ жизни наложил на нее свой отпечаток.

Жена имела совершенно незамужний девический вид.

Она подбежала к клетке и придвинула лицо к прутьям.

Глаза у нее были яркие, а губы бледные - она их не красила. Губы были бледные, большие и нежные. Никитин с удивлением смотрел на лицо жены и находил в нем черты дочери.

– Господи!
– оторопело проговорила жена, оглядывая клетку.
– Никаких удобств!

– Смотря что принимать за удобства, - неопределенно сказал Никитин.

– Идем домой! Что бы ни было, ты должен ночевать дома.

– А тебе не все равно, где я буду ночевать? По-моему, для тебя это самый удобный вариант.

– Хочешь, я рожу второго ребенка, заберу Наташу от матери и пойду работать в ясли? Я буду зарабатывать на хлеб, присматривать за детьми, и мы начнем новую жизнь?

– Жена заплакала, прикусив губу, неотрывно глядя на Никитина.
– Я не знала, что ты переживаешь. Я думала - тебе все равно. А раз ты протестуешь, значит, ты меня любишь. Значит, все можно поправить... Почему ты молчишь?

– А что я должен говорить? У меня ведь нет репетиций.

Я не жонглер.

– Ты должен меня понять, мне хотелось внимания, поклонения. Жизнь уходит.

– У тебя было достаточно внимания - каждый вечер зрительный зал.

– А мне не нужен зал. Мне нужен один человек, который мог бы умереть за меня. Я не думала, что ты можешь умереть за меня. А больше мне ничего не надо.

Я все брошу, и мы начнем новую жизнь.

– Тебя в ясли не возьмут.

– Почему?
– растерялась жена.

– Потому что ты окончила цирковое училище, а не дошкольно-педагогическое. У тебя другая специальность.