Мне тогда пришлось обшарить его карманы в надежде найти телефон и позвонить кому-нибудь из родных, чтобы его забрали. Звонить не пришлось. Его телефон, стоящий в беззвучном режиме, просто раскалился от непрекращающихся звонков, на один из которых, я и ответила. Через пятнадцать минут, его забрал друг, с которым я познакомилась уже позже.

А тогда, я просто забыла о случайном знакомом, пока через две недели не пришла работать в фирму, куда меня порекомендовала моя зав. кафедры, и не встретила там его. Мало того, что встретила, он еще и работал в том отделе, куда я устроилась.

На удивление, он меня помнил и очень помог на первых парах с работой. Всему научил, показал и даже пару раз отбил от притязаний коллег. Мы начали общаться. Через месяц представил меня Олегу, который забирал его тогда из бара, его девушке Аленке и остальной своей компании, как свою подругу, а уже позже и как девушку.

Они-то мне и рассказали об Арише, об их неземной любви и об одной глупой ошибке, которая развела их буквально на разные континенты. Я тогда расстроилась, порывалась поговорить об этом с Антоном, но так и не решила и он никогда не поднимал эту тему. И вот без малого три года — в одной фирме, в одной приятельской компании, в одной постели.

И да, за это время, проведенное с ним, я влюбилась, привязалась, прикипела к нему. А теперь меня отодрали, с кровью, с мясом и выкинули, как ненужный довесок. Как аппендикс — вроде нужен, но и если удалить жить можно.

В общем, мне было после чего собирать себя в воскресенье.

В понедельник мне приходилось практически заставлять себя делать каждое действие — вставать, приводить себя в порядок, идти на работу. Ощущение, что именно на выходных я впахивала, как никогда, а сейчас еще и на работу заставляют идти. И уже подходя к своему отделу понимала — мне не удалось себя собрать в кучку, я все такая же разбитая и не собранная.

— Доброе утро, — пришлось натянуть на себя маску невозмутимости. Но то, что все в отделе были в шоке, это точно — просто представьте человека, который всегда приходил на работу первый, сегодня пришел последним, да еще и опоздал к началу рабочего дня. Минут на десять, но все же… да и то что мой внешний вид был не ахти, женская часть коллектива по любому отметила — как бы не старалась, от вида побитой собаки избавиться на все сто процентов не удалось.

Заказы обрабатывала на автомате — подтвердить, разослать, отпечатать, раздать, проконтролировать. И будто все это происходило не со мной, а я где-то там дома, завернувшись в мягкий плед, с кружкой горячего чая в руках, сопереживаю героине на экране, а за окном снег и ветер завывает…

Вот только эта героиня — я и происходит все это со мной. А в субботу стало окончательно понятно, что Антон уже совсем не мой.

От этого и взгляды, которые он бросал на меня сегодня, не приносили уже никакой радости. Еще пару дней назад я бы прыгала от счастья, что он вновь обращает на меня такое пристальное внимание, но… очки розовые разбились и теперь я точно вижу в этом взгляде злобу и невысказанные претензии.

Отдел опустел буквально за тридцать секунд с начала обеда, и это не метафора, потому что любой уважающий себя сотрудник, готовиться к выходу на обед, как минимум за полчаса до… остается только схватить уже полностью готовые вещи и выйти — меньше минуты от самого дальнего стола в отделе до двери выхода. По крайней мере у нас так.

С вымученной улыбкой проводила наш маленький гудящий рой глазами, отказавшись составить компанию и опустила уже порядком уставшие глаза обратно в монитор.

Мне обед точно не светит, максимум ужин, и то поздний, с сегодняшней моей рассеянностью не успела обработать и половины заказов. Хотя до этого времени, чтобы уложиться и уйти с работы вовремя, нужно обработать, как минимум, шестьдесят пять процентов нормы (всем отделом в свое время высчитывали), я же обычно успеваю обработать все восемьдесят пять, поэтому и выполнение у меня всегда сверх нормы, как и у половины отдела.

— Ты почему сегодня опоздала? — как только закрылась дверь за последним отправившимся на обед, ко мне подошел Антон. Встал с другой стороны стола и подался вперед, уперевшись сжатыми кулаками в стол по бокам от монитора.

Как всегда безупречен — аккуратный ежик стрижки, идеально отутюженные брюки, рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, в разрезе которой поблескивает цепочка с массивным крестом, ровно закатанные до локтя рукава, открывающие взгляду сильные руки с стильными часами на левой, только зеленые глаза опасно сверкают, выдавая злость. И что-то мне кажется, что это совершенно не из-за десятиминутного опоздания.

— А тебе не все ли равно? — вскинула на него взгляд поверх компьютерных очков. Морально я была вымотана, но показать свои чувства и то, насколько неприятен мне тон его разговора не могла.

— Я отвечаю за этот отдел, — чеканя каждое слово, процедил Антон.

— Как и я, — парировала спокойно, откинувшись в кресле. Поработать он мне все равно не даст, — Насколько я помню, за опоздания мы отчитываемся перед шефом, но никак не перед тобой. Что-то еще хотел? — спросила, когда поняла, что даже после нашего “содержательного” разговора он уходить не собирается.