— Ооооо, ну тут все понятно… Ну и куда тебе рожать, если только и думаешь, как за воротник залить? На выскребание поедем дорогуша? — первое, что сказала врач скорой, посмотрев на обстановку комнаты.

На первый взгляд, наверное, и правда все очевидно — бутылка вина, полупустые тарелки с нарезками, пустые упаковки из под пиццы и суши на полу, разбросанные вещи, а на диване перед всей этой “красотой” беременная девушка держится за живот. Последнее я узнала в тот момент, когда она согнулась от боли и я попыталась выяснить, что болит, хотя, идиотка, должна была догадаться, когда она активно подливала мне, так и не налив себе ни грамма, но… мы не виделись два года и у меня было на тот момент другое в приоритете — насмотреться и наговориться с ней.

Вопрос, вызывать ли скорую, даже не стоял. Зато сейчас стоял другой — будут ли эти очевидно предвзятые врачи достаточно профессионально выполнять свою работу?

— А вышкребания у вас хорошо делают, да? — рычу на врача, почище любого тигра.

Но видимо мое поведение она воспринимает как-то по своему, потому что бросает на меня полный презрения взгляд и выдает с такой же презрительной ухмылкой:

— Еще никто не жаловался.

— Оно и заметно, — выплевываю в ответ, — у вас мозг весь подчистую вышкребли, а вы и рады, — и продолжаю пока из рта врачицы, который открылся от шока, не вылетело что-то еще, — если б вы посмотрели повнимательнее, то видели бы что бокал был всего один, и пила я. Она пила сок!

Леська, в информацию о том, что вино в малых дозах полезно при беременности, не верит и не поддерживает, и теперь то очевидно, почему на самом деле не пила. Но сначала мы заказали пиццу и суши, ей прям до одури хотелось, опять же теперь понятно почему, а потом раскрыла один из чемоданов, который оказался забит всяким кофточками и прочей ерундой.

Давно у нас повелось дарить друг другу что-то из вещей, что-то прикольное, а чаще неординарное, что себе никогда бы не купил, а зачастую даже бы не посмотрел, и вот такого она приперла целый чемодан, аргументировав тем, что это за два года накопилось — вот и весь наш бардак. Это я еще молчу про сумки с вещами племянников и ее, которые мы тоже бросили до лучших времен.

И вот это все она тащила беременная. Настучала бы по голове, если б ей уже не было так плохо.

— В мои обязанности не входит выяснять кто и что пил, — выплевывает докторица.

— Так, а какого хрена вы тогда смотрели на алкоголь и сделали выводы, если это не входит в ваши обязанности? А если надо это знать, то могли и спросить. — Ору, как полоумная, но меня просто взбесила эта тетка.

— Слушайте, я все понимаю, но мне тут как бы плохо, нее? — тянет Леська и я понимаю, что пока я орала, сестра успела выйти, пересечь далеко не короткий тамбур, вызвать лифт и он даже успел приехать.

Бросаюсь к ней и захожу в лифт, тетка-врач вваливается следом, а я психую снова:

— А у вас носилок нет? Это нормально, что беременная с такими болями идет пешком? — и честно я уже не знаю, я больше за сестру беспокоюсь или просто хочу наорать на эту вредную тетку. Может, если б она себя изначально так не повела, я бы тоже была по спокойнее.

— Ты фильмов пересмотрела? — впивается в меня глазами врачиха, — Тебе таскать их кто будет? Я?

Да, блин. У них разве на такой случай не должен быть в бригаде санитар какой-нибудь, плюс к нему водитель? Да плевать, если б сказали я бы нашла. Я бы тут весь подъезд разбудила, чтобы найти пару мужиков, которые бы унесли носилки. Я сама готова быть одним из этих мужиков, потому что черт побери, даже ни разу не беременная я, догадываюсь что когда у беременной НАСТОЛЬКО сильно тянет живот, это ни черта не нормально.

— Леська мужу позвонить, родителям? — перевожу фокус внимания на сестру, потому что на эту тетку я сейчас могу только еще громче орать, еще и с матами.

Леська стоит, придерживаясь за стенку лифта, второй рукой держась за низ живота. А у меня кажется вся кровь отливает от головы, сестре определенно становится хуже. Она кривит лицо от боли, хоть до этого и держала невозмутимость на лице, и руки подрагивают. Только тетке-врачихе пофиг, стоит как ни в чем не бывало.

И почему этот гребанный лифт так медленно ползет вниз? Еще пять минут и скорая будет увозить отсюда двоих, потому что смотрю на сестру и страх за нее просто не дает не вдохнуть не выдохнуть.

Не смотря на все это, Леська умудряется усмехаться:

— Всего лишь надо было заболеть, чтобы ты позвонила родителям?

До меня не сразу доходит, что она имеет в виду, а когда доходит…

— В такой момент шутишь? — у нее жутко болит живот, а она прикалывается. Как так-то вообще?

— Да какие уж тут шутки, столько лет не звонила не писала, а тут готова и САМА, даже пистолет к голове приставлять не пришлось, знать бы раньше… — кряхтит, сквозь зубы, — а если серьезно, то Петя в ответственной командировке, а родители несколько дней, как улетели к морю отдохнуть. Сегодня точно их не трогаем, а завтра посмотрим. А вот на работу тебе придется позвонить уже сегодня, я без тебя не справлюсь.

И вот если б она не сказала, я б еще не скоро выпала из прострации и догадалась позвонить. Блага трубка еще в руке, так и не выпустила ее из рук с момента вызова скорой.

Уже выходим из подъезда к машине с крестом на капоте, когда на том конце провода мне отвечают.

— Саша, это Юля, мне нужны выходные за свой счет с завтрашнего дня и как минимум на неделю.

Боковая дверь скорой отъезжает и я подскакиваю к Леське, чтобы помочь ей подняться на высокую ступеньку. Не слышу, что мне отвечает шеф, полностью сосредоточившись на сестре.