– У нас огромное количество исправительных работ. Просто огромное. И все они не очень-то приятные. Женщина, как правило, остается жить в семье, но при этом вынуждена работать на исправительном участке. А это титанический труд. Так что женщины и преступление у нас редко встречаются. В основном этим грешат мужчины.

– И потом, у нас за девушками строго следят. До двадцатипятилетнего возраста за них отвечают родители или опекун.

– Ой… Арчибальд. Что будет-то?

Словно в ответ на мой вопрос дверь открылась, и вошел полицейский. Он широко открыл дверь нашей камеры и, посторонившись, снял фуражку и склонил голову. Явно ожидая кого-то. Братья тут же вскочили и помогли подняться мне с пола, и уже привычным движением запихнули за свои спины. Меня за их широкими спинами не было видно совсем. А вот я видела многое, аккуратно подглядывая.

Камера была двухуровневая. Наверху на своеобразном балконе располагалась дверь. А мы с братьями были чуть ниже. К нам нужно было спуститься. Полицейский окинул нас встревоженным взглядом и явно был недоволен увиденным.

И тут в камеру стремительно вошел он. Я раньше думала, что такие мужчины бывают только в кино. Ну, еще в женских романах. А в реальной жизни их не существует. Но вот вошел он, и сразу куда-то разлетелись осколки моего мифа. Потому что он был реален. Я даже себя ущипнула, чтобы проверить. Очень высокий, красивый, с сурово сжатыми губами. От него веяло силой, богатством и властью.

За ним в камеру влетел Арчибальд Дрейм. Он окинул нас нечитаемым взглядом, и всё-таки разглядев меня за спинами братьев, заметно расслабился. Его напряженные плечи слегка распрямились и опустились.

– Это они? – спросил незнакомец, приятным низким голосом.

– Так точно, Ваше Сиятельство. Расхитители и осквернители национального достояния в полном составе, – гаркнул полицейский, стоявший на вытяжку.

– Расхитители? И что же эти трое расхитили, позвольте полюбопытствовать? – спросил мой опекун.

– Не могу знать, Ваше Сиятельство, – все таким же громким голосом отрапортовал полицейский, глядя при этом куда-то в потолок. Так высоко он задрал голову в своем стремлении вытянуться в струнку. Такими темпами он скоро взлетит.

– Пошёл вон отсюда, – приказал незнакомец.

Полицейский развернулся и пулей вылетел из нашей камеры.

– Трое? То есть как трое? Я вижу только двоих оболтусов. Где третий? – снова задал вопрос по всей видимости «их сиятельство».

– Третий – это я, – решилась я подать голос и аккуратно высунула голову из-за спин братьев. Полностью вылезать мне не хотелось. Ну, вот как так-то? Почему «их сиятельство» весь такой красивый, а у меня лицо все в грязи, волосы растрепались, а про платье я вообще молчу. Что я им только не вытирала.

– Вы взяли с собой на поиски ребенка? Вы двое совсем совесть потеряли? – вдруг зло, и тихо проговорил «их сиятельство».

– Я не ребенок! – Моему возмущению не было придела. – Я взрослая и самостоятельная! И вполне способна отвечать за свои поступки! – Решительно вышла вперед из-за спин братьев.

И только потом увидела, как Арчибальд закатывает глаза и закрывает лицо рукой. А этот «их сиятельство» стал почему-то еще злее. А его речь вдруг превратилась в шипение змеи. И стала еще тише. Но так как все, по-моему, забыли, как дышать, его прекрасно было слышно.

– Вы взяли с собой в собор, где собирались использовать нелицензированные химические вещества, подвергнуться аресту полиции и быть помещенными в тюрьму молодую неску, обладающую магическими способностями? Я ничего не упустил?

Вопрос был, по всей видимости, риторический, потому что отвечать на него явно братья не собирались. Они там, по-моему, языки себе откусили. Пришлось вмешаться. А то этот «сиятельный» скоро такими темпами ядом начнет плеваться.

– Это я настояла на своем присутствии. Мы подумали, что может понадобиться моя помощь в опознании сворки. Ну, когда мы её найдем. И потом мы же её нашли? Разве нет? – а про себя добавила, что поговорку «Победителей не судят» тут не знают. Судя по выражению лица «сиятельного», я снова сказала что-то не то.

– То есть вы применяли нелицензированную магию на уникальной створке алтаря? Я правильно понимаю, неска? – Его глаза стали просто двумя кубиками льда в стакане холодной воды. Глаза были голубыми, почти прозрачными, в сочетании с посеребренными волосами на молодом лице смотрелось страшно красиво. Именно так. Страшно и красиво. Жуть какая. Кажется, я погорячилась, выскакивая из-за спины братьев. Но отступать было поздно.

– Я не обладаю сильным магическим потенциалом. Моя магия признана неопасной и была много раз применима, без каких-либо вредных последствий для картин. – И я постаралась задрать голову так же высоко как сбежавший полицейский. Но он был в форме и при фуражке, а я маленькая и грязная. Так что получилось, по-моему, не очень.

И тут к моему огромному облегчению вмешался Арчибальд.

– Ваше Сиятельство, моя подопечная не обладает сильным магическим потенциалом. И ей уже исполнилось девятнадцать лет. Она преодолела порог принятия решений. Так что по закону имеет право на некоторую свободу.

– И вот это я тоже хотел бы уточнить? Ты, собственно, знал, где она у тебя ходит? Арчи, почему, магию огня мне в печень, ты не в курсе, что она ночует на полу в соборе в компании двух малолетних хулиганов?! – Слава Богу Вседержителю, он перестал шипеть и заговорил, как все нормальные люди, ну, то есть маги.