— Эрна, он ушел! А это тебе, чаевые за кексы.

В книжке для чеков, которую она мне протянула, красовалась сиреневая купюра в пять крон. Мой заработок за два дня.

Хотелось надеяться, что это не прикрытие для удара, который Саброра готовился нанести.

– Давайте смотреть правде в глаза. Ведьмы — такие же граждане Маранзона, как и не-ведьмы. Я понимаю, что раньше дела обстояли иначе, но теперь мы достигли такого уровня нашего развития, что государство защищает всех. И людей, и законопослушных ведьм.

Максим Вайн, бургомистр, сделал паузу и отпил лимонного коктейля со льдом. Погода выдалась жаркой и солнечной — в такие дни Марлен приказывает выставить столики на улице, под полосатым навесом. Вайн сейчас занимал как раз такой столик, Саброра составлял ему компанию. Я не подслушивала — у жены одного из наших официантов начались преждевременные роды, и Марлен попросила помочь. Теперь я сновала среди столиков, принимала заказы и старалась не думать о том, что столичный инквизитор смотрит в мою сторону.

Я чувствовала его взгляд на своей спине, словно ожог.

— Согласитесь, я могу взять вот этот нож и кого-нибудь зарезать, — продолжал бургомистр. Я поставила перед ним большую тарелку со стейком средней прожарки в компании овощей, бесшумно собрала скомканные салфетки. — Не отменять же все ножи на свете и не тащить же людей в тюрьму просто за то, что они могут кого-то убить! Когда убьют — тогда ими и займутся по всей строгости закона.

Саброра усмехнулся. Узел его стильного изумрудного галстука с золотым шитьем был ослаблен, воротник идеально белой рубашки расстегнут, но инквизитор все равно казался застегнутым на все пуговицы, стянутым, окаменевшим. Такова их природа. Ведьма — это внутренняя свобода. Инквизитор — это цепи и оковы.

— И что вы предлагаете? — поинтересовался он. Я скользнула к соседнему столику: немолодой турист, который пришел в компании с юной леди с холодным взглядом и поджатыми губами, заказал ломтики свиной вырезки с грибами и картофелем, его спутница потребовала, чтобы ей принесли стейк лосося в сливочном соусе и салат из морепродуктов.

— Да смотрите, чтобы не пригорело, как в прошлый раз! — распорядилась она. Я улыбнулась, кивнула и двинулась было в сторону дверей, как вдруг Саброра придержал меня за руку.

Прикосновение к запястью опалило, заставило качнуться не от боли — от ее предчувствия. Я была уверена — опущу глаза и увижу, как сквозь почерневшую кожу выглядывает кость. Бургомистр смотрел с искренним сочувствием.

— Принесите кофе, — сказал Саброра, посмотрел мне в лицо с прежней брезгливой усталостью. Господни чудеса продолжались — я выдержала его взгляд, кивнула и ответила:

— Да, конечно. Что-то еще?

— Там остался муссовый торт, или я опять опоздал? — спросил бургомистр.

— Остался, — ответила я. Саброра по-прежнему держал меня за руку — ему нравилось пугать, нравилось, что его прикосновение вгоняло несчастную, ни в чем не виноватую ведьму то в жар, то в холод. И ведь рукой не дернешь!

— Тогда несите все! — с улыбкой распорядился бургомистр, и инквизитор наконец-то соизволил выпустить мое запястье. Я влетела в ресторанчик, не чувствуя пола под ногами, отдала на кухню листок с заказом и, пройдя к витрине, прошипела:

— Драный ты извращенец!

— Что такое, Эрна? — спросила Марлен, пересчитывая чеки. Касса перед ней красовалась раскрытой пастью, полной разноцветных купюр — день выдался удачный, гостей было много.

— Ему нравится меня пугать, — выдохнула я. От муссового торта осталось три куска и, переставляя блюдца на поднос, я не сомневалась: бургомистр съест все, и у него не склеится. Марлен вздохнула.

— Терпи, милая, что еще я тебе могу сказать. Он уедет, и все снова будет хорошо.

Я с благодарностью посмотрела на хозяйку ресторанчика. У Марлен были свои недостатки, но в общем и целом работать с ней было здорово. Я отнесла торт бургомистру, поставила перед Сабророй крошечную чашку кофе, черного, как его душа, и на этот раз он обошелся без прикосновений.

Полчаса прошли в беготне между столиками. Компания студентов, которые приехали на озеро порыбачить, заказала порцию вареников с сыром и шпинатом и пятнадцать больших стаканов местного бодрящего коктейля на травах — все правильно, молодые крепкие парни, смуглые и улыбчивые, в белых рубашках с короткими рукавами и клетчатых штанах, никогда не превращали закуску в еду. Я принесла вырезку и лососиный стейк туристу и его спутнице, взяла опустевшие тарелки с соседнего столика и, заглянув в книжку с чеком, увидела купюры и монеты точно по счету — семья с двумя детьми ушла, не оставив чаевых — и вдруг услышала тоненький сиплый стон.