Что же касается настоящего, то будет достаточным сказать лишь то, что вслед за этой атакой последовали весьма трагичные события. Разумеется, те, кто бежал в панике с «поля боя», вернулись в лагерь в практически полном составе.

Естественно, лишь для того, чтобы начать распространять там панику, извещая каждого на своём пути о приближении «рати вражеской», «великого множества коней» и «целой армии!»

Конечно же, их оперативно заткнули, потому как паникёр — злейший враг любого мероприятия, не говоря уж о войне, где каждый подобный любитель фантазий правомерно считается предателем.

Впрочем, это вовсе не значило, что ставка Ганнибала не обратила внимания на произошедший инцидент. Да, ответные вылазки на фуражиров — далеко не исключительно редкий случай в военной практике, но, как говорится, Ганнибал и его подручные всё равно были обязаны отреагировать на это.

Во всяком случае, хотя бы для того, чтобы понять, что же действительно произошло — когда под носом враг, приходится быть особенно бдительным.

Тем более, что и Ганнибал, и его подручные слабо верили в то, что всего лишь несколько всадников действительно могли разогнать целый отряд фуражиров, имевших при себе оружие.

Гораздо проще было поверить в то, что их было не несколько человек, а несколько десятков, и это минимум. В результате, вдогонку «римлянам» был направлен не меньший конный отряд, чем «было» у оных.

Разумеется, никаких нескольких десятков не было и в помине, а потому, как только отряд Али ибн Абу Талиба был наконец-то настигнут отрядом нумидийцев, арабам оставалось лишь молиться на чудо.

Впрочем, это вовсе не означало того, что они тут же сдались врагу — напротив, они оказали нумидийцам самое яростное сопротивление, сумев оттянуть пару минут до своей достойной смерти.

К счастью, этого хватило, и к знатнейшим воинам Аравии подоспел крупный отряд арабской конницы, спохватившийся за своих коней сразу же, как только увидел, что своих бьют.

Таким образом, завязалась крупная стычка кавалерии, в результате которой обе стороны вынуждены были отойти к своему лагерю с крайне незначительными потерями.

Тем не менее, это стало тем самым спусковым крючком, благодаря которому римляне тут же начали выстраивать войска, а вслед за ними — и карфагеняне.

Собственно, выстроили они свои войска тем самым образом, что ранее был поведан вам мною, вашим верным проводником в события, для вас столь же древние, сколь и для меня, человека из будущего.

Как и полагается, бой начался с того, что застрельщики, выступающие впереди войска, обменялись друг с другом несколькими залпами метательных снарядов.

Потери, естественно, были минимальными с обеих сторон, что, в принципе, является вполне нормальным исходом подобной стычки. Впрочем, именно в этот момент начались первые манёвры карфагенян.

Построенный полумесяцем центр карфагенян постепенно приближался к римлянам, а римляне, в свою очередь, постепенно сближались с передними отрядами карфагенян.

Тем временем, на флангах начинали своё сближение с врагом уже кавалерийские отряды.

На правом фланге (Карфагена) карфагенская лёгкая нумидийская конница под руководством Магона постепенно приближалась к римской лёгкой арабской коннице под руководством Гнея Сервилия Гемина.

На левом же фланге (также Карфагена) карфагенская тяжёлая иберская, галльская и африканская конница под руководством Гасдрубала постепенно приближалась к тяжёлой коннице римлян и их союзников под руководством Квинта Фабия Максима…

… На войне исход менее, чем в любом другом деле, соответствует ожиданиям …

Теперь, когда враги выстроили свои силы, битва началась с… топтания на месте. Так и топтали землю целых два часа недружелюбные друг к другу и во всём подозрительные стороны, прежде чем битва по-настоящему началась с движений центра карфагенской армии.

Вырываясь вперёд, центр карфагенской армии постепенно вытягивался в полумесяц, в результате чего первыми в бой вступили воины галльских и иберских племён, а последними — тяжёлые, дисциплинированные и очень опытные африканские пехотинцы.

Последняя же, разумеется, оказала врагу и самое серьёзное сопротивление, в результате чего римляне не смогли сколько-нибудь серьёзно повредить положению крыльев карфагенского центра.

В то же самое время, ядро центра активно отступало, завлекая за собой всё новые и новые массы римлян внутрь, вызывая давку и столпотворение среди их числа.

Как видится, слишком плотный римский строй, построенный с целью прорвать карфагенский центр, стал жертвой собственной же агрессии. Впрочем, пока что ещё ничего не было решено.