– Ты уже с ним спишь! – смеется она.

– Не путай, пожалуйста, совместный сон и секс!

– Ах так? Ну ладно! Девочка, танцуууй, завтра будет солнце! Слезы не к лицууу, все к нему вернется! – голосит она мимо верных нот.

Ору во весь голос, чтобы перекричать ее завывания:

– Можешь петь все ночи напролет и весь день говорить гадости. Но тогда никаких тебе больше диет! Перейду на фастфуд и про спорт даже не заикайся! Растолстею, как старая тетка, а спать с твоим мужем не буду ни за какие коврижки!

Вдруг Катин вой враз обрывается и я слышу напряженный баритон Акима за своей спиной:

– С чьим мужем ты не будешь спать? И почему решила толстеть?

Застываю, словно облитая ушатом воды и оборачиваюсь к нему с растерянной улыбкой.

– Э, я тут роль репетирую.

– Какую роль? – он подходит и садится справа от меня. Его лицо совсем рядом. Лучи заходящего солнца отчетливо освещают радужку его глаз. Впервые различаю их необычный цвет: темно-зеленые с коричневыми крапинками. Он убирает мои распущенные по плечам волосы за уши и внимательно меня оглядывает. Знаю, он всего лишь проверяет сейчас, не говорю ли я с кем-то по телефону, но от его легких, небрежных прикосновений у меня кружится голова, и я окончательно теряюсь. К счастью, Катя соображает быстрее, поэтому тут же взволнованно подсказывает:

– Скажи ему, что это такой челленж в инстаграмме. Выучить любой монолог, записать на видео и выложить на своем аккаунте. Повторяю ее версию, и, судя по удовлетворенному кивку Акима, из Катиных уст это объяснение звучит вполне себе убедительно.

– Ты сегодня пораньше? Ужинать будешь? – интересуюсь непринужденно.

– Я уже поел, но чай попить с тобой не откажусь. Есть разговор.

Не могу удержаться от вздоха. Вот оно. Начинается. Сейчас он за чаем подсунет мне бумаги на подпись от адвокатов, не выдержав и недели вместо обещанных двух, и тем самым бесславно завершит мой неудачный фарс. Ну, что ж. Тогда и его мнение о своем рабочем графике спрашивать не стану! Вопрос решен. Заставляю себя улыбнуться:

– Ты какой чай любишь и с чем?

– Черный сойдет, без ничего. Приготовь пока, я скоро спущусь.

Иду вниз, занимаюсь чаем. Пока кипячу воду, нервно расхаживаю рядом, считаю шаги и минуты. От накатившей тревоги путаю заварку, вместо черного завариваю зеленый с жасмином. Ужасно огорчившись, завариваю и черный. Почему я расстроена? Какая разница, что у него ко мне за разговор? Он ведь мне не муж! Или немножко уже муж?

При мысли о том, что никогда его больше не увижу, неуютно сосет под ложечкой. Я ведь даже не узнала, как он смотрит, когда любит по-настоящему, без злости, без примеси досады и горечи. Вот бы встретить его в другом, не в Катином обличии! Познакомиться и с чистого листа начать с ним отношения! Утонув в своих мечтах, не замечаю, как со спины ко мне подходит Аким.

– Ну что? Садимся или предпочитаешь чаевничать стоя?

Заставляю себя сесть за стол, пытаюсь вести себя естественно. Взявшись за горячую чашку, дую на чай. При этом мой взгляд невольно обшаривает стол и близлежащие поверхности в поисках бумаг для развода. На Акима даже смотреть не смею – боюсь в его глазах прочитать свой приговор. Он заговаривает первый и мой настороженный слух сразу улавливает в его голосе нотки то ли волнения, то ли стресса. Но говорит он совсем не о том, о чем я думаю:

– У моей фирмы со дня на день может появиться новый деловой партнер. Расшириться сейчас – это значит выйти на новый уровень. Новые рынки, новые возможности. Но есть одно но. Владимир, мой потенциальный партнер, повернут на семейных ценностях. Он говорит, что никогда не будет сотрудничать с человеком, которому не доверяет собственная жена. Поэтому, прежде, чем подписать контракт, он хочет познакомиться с тобой. Чтобы убедиться во мне.

Гляжу на Акима. Он не шутит? Его темные глаза серьезны, как никогда. Автоматически, от волнения делаю большой глоток из чашки и морщась стону от ожега. Он барабанит пальцами по столу и продолжает:

– Ты мне не обязана помогать, конечно, и вольна отказаться. Но, если ты согласишься, можешь загадать одно желание и я его исполню. Если это будет в моих силах, разумеется.

Катя вдруг материализуется слева от Акима. Я уже заметила, это ее неотъемлимая черта – исчезать в неудобный для себя момент и появляться, когда можно извлечь хоть какую-то выгоду. Она кричит:

– Соглашайся, соглашайся, что молчишь?! А взамен проси, чтобы он со мной не разводился!

Нутром чую, что об этом просить нельзя. Это, как собственноручно запереть человека в пожизненную клетку. Такой судьбы и врагу не пожелаешь! Если он и решит остаться с кем-то рядом, то выбор должен быть добровольным. Объяснить это Кате не могу. Никак. Некогда. Вместо этого прошу:

– У меня и правда есть одно желание. Помнишь, у меня недавно убили подругу?

– К чему ты клонишь?
– кричит Катя. – Совсем обнаглела только о себе думать?

– Да, - настороженно отзывается Аким. – Я тогда первый раз в жизни увидел твои слезы.

– Если я помогу тебе заполучить контракт, то ты поможешь мне найти ее убийцу.

– Странно, что ты меня об этом просишь, - он выглядит озадаченным. – Второго желания загадать не сможешь. Уверена?