Отец подъехал к остановке посреди Сентрал-авеню. Мир превратился в черно-белую фотографию. Припаркованные у тротуаров автомобили, пустую детскую площадку и беседку, в которой летом по пятницам играли джаз, окутало призрачное безмолвие. «Дворники» старательно сметали со стекла снег.

– Проклятье! – пробормотал отец.

– Да уж, паршиво, – согласился Питер.

– Ага…

– Куда мы едем?

Отец потер глаза.

– Дай подумать, приятель.

К ним направлялся синий автомобиль. Питер узнал машину мистера Глисона, только когда она подъехала совсем близко.

Оба водителя опустили стекла, и снежный ветер ворвался в салон, словно только этого и ждал.

– На дорогах полный мрак! – прокричал мистер Глисон. – У вас все в порядке?

– Да! Все отлично! – ответил отец своим «полицейским» голосом. Голосом человека, уверенного в себе и привыкшего командовать.

– О, и Питер здесь! Куда же вы собрались, ребята?

– В видеопрокат, – ответил отец. – А то, похоже, на несколько дней дома застрянем.

– Все закрыто, – сообщил мистер Глисон. – И проезд перекрыт.

На секунду Питеру показалось, что он сейчас выйдет и начнет досматривать их машину.

– Опоздали, выходит! И чего ждали, спрашивается! – дурашливо посетовал отец, словно его застукали за какими-то глупостями и потом обязательно будут дразнить. Снег хлестал его по лицу и тут же таял на теплой коже, превращаясь в водяные капли.

– Не переживайте! – крикнул мистер Глисон сквозь ветер.

– Постараемся! – крикнул в ответ отец.

Он закрыл окно, и вокруг стало еще тише, чем прежде. На улице выла буря, ветер швырял повсюду пригоршни белых хлопьев, и казалось, что снег идет с неба, с земли, со всех сторон. Питер с отцом сидели в неподвижной машине посреди улицы.

Внезапно Брайан махнул рукой в сторону автомастерской на углу.

– Плоская крыша, – произнес он. – Видишь? Туда уже не меньше фута намело. На месте хозяев я бы это дело побыстрее убрал.

– Разве не опасно лезть на крышу в такую бурю? – удивился Питер.

– Опасно, но иначе крыша обвалится. – Брайан пожал плечами и положил руки на руль.

Питер стал рассматривать окрестные здания в поисках плоских крыш. «Пироги и пицца». «Алые ноготки». Салон красоты «Корона». Все закрыто.

– Я не могу друзей в гости звать, – проговорил он, не глядя на отца. – Вообще не могу. Мне нельзя никого приглашать. Даже когда она нормальная.

– Тут уж ничего не поделаешь.

– Почему?

– Твоя мама… Не знаю, как сказать. Чувствительная. Она часто нервничает. Но знаешь, на свете есть куча детей, которым куда хуже, чем тебе. Куда хуже. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Но…

– Послушай. Тебе не на что жаловаться. Знаешь, что я делал в твоем возрасте? Работал. Разносил газеты. А мать моя пила не просыхая, Пит. Ты, наверное, мал еще, чтобы понимать, что это такое. Она добавляла спиртное в кофе, в апельсиновый сок, во все, что под руку попадалось. Мне звонили соседи, продавцы из универмага: «Приходи, забери свою мамашу, Брайан, она на ногах не стоит». А ведь я был не старше тебя. А потом она целовала меня: «Прости, малыш, прости», и изображала, что помогает мне делать домашние задания, а мне приходилось терпеть, чтобы она не чувствовала себя совсем уж никчемной.

– Ты же говорил, она возила тебя и твоих друзей на игру в «Поло-Граундз». И всем купила билеты.

Отец кивнул, погруженный в воспоминания:

– Так и было. Значит, я тебе рассказывал? Да, свозила меня, твоего дядю и еще пару ребят из нашего дома. Как-то раз – не помню, рассказывал я тебе или нет, – мама подписала контрольную, которую провалил мой друг Джеральд. Тогда шел снег, почти как сейчас, и Джеральд всю дорогу до дома нес листок с контрольной в руках. Листок был весь мятый и мокрый, с большой красной двойкой. Родители должны были его подписать, и Джеральд так трусил, что зашел ко мне посоветоваться, как быть. Мама услышала наш разговор и попросила показать ей эту контрольную. Взяла и не задумываясь написала сверху имя матери Джеральда. «Было бы из-за чего переживать», – сказала она. А потом дала нам денег на конфеты. Учительница ни о чем не догадалась.

– Твоим друзьям она нравилась, наверное.

– Они ее обожали. Жаль, что вы так и не встретились.

Брайан включил аварийные огни и медленно-медленно поехал к дому.

В последний день тысяча девятьсот девяностого года – Питер и Кейт были уже в восьмом классе – Энн Стенхоуп заняла электронную очередь в гастрономе «Фуд-Кинг». Энн выглядела великолепно, в длинном облегающем пальто, без шапки, несмотря на холодный день, зато в клетчатом шарфе, дважды обмотанном вокруг шеи. Миссис Уортэм, администратор ортопедического кабинета, тоже пришедшая за покупками, отметила, что каблуки у Энн дюйма четыре, а то и больше, – шикарно, ничего не скажешь, особенно в такую слякоть, да на посыпанных солью дорогах. «Это она с работы, наверное, – подумала миссис Уортэм. – Не у всех же выходной». И тут же вспомнила, что Энн Стенхоуп медсестра. Значит, на вечеринку собралась, решила миссис Уортэм. Взяв талон и ни с кем не поздоровавшись, Энн отошла в сторону и стала ждать, когда одна из продавщиц с забранными под сетку волосами ее вызовет. «Сорок три! – провозглашали продавщицы, поворачивая диск с номерами. – Сорок четыре!» Жители Гиллама один за другим подходили к застекленному прилавку и делали заказы. Фунт копченого окорока, большими кусками. Полфунта проволоне. В магазине было полно народу: остатки после Рождества все уже подъели, а впереди был Новый год. Энн Стенхоуп держала талон с номером пятьдесят один.

Сорок пять, сорок шесть, сорок семь. Джонни Мерфи, приехавший на каникулы из колледжа и отправленный матерью в магазин, приметил среди покупателей своего школьного тренера по бейсболу, бросился его приветствовать и загородил остальным проход, пока кто-то не заметил в шутку, что мистеру Первоклассному Питчеру надо бы подвинуться. В колледж Джонни попал благодаря спортивной стипендии, а в выпускном классе весь Гиллам следил, как он приносит команде победы над соседними городками – побогаче, с хорошими стадионами. Номер сорок восемь забыл составленный женой список покупок, долго экал и мекал и в итоге попросил стейк по-лондонски и фунт немецкого картофельного салата. Сорок девятый и пятидесятый номера позвали одновременно, с разных концов прилавка. Менеджер отправил в зал подмогу, и очередь пошла быстрее.