С нашей стороны тоже постреливали, но не так ураганно. Берегли патроны до более плотного соприкосновения. Я приподнял оружие над укрытием и при помощи зума на прицеле оценил обстановку. Вычислитель дал расстояние до вспышек выстрелов, и оно оказалось неожиданно далеким. Противник вел огонь от самого края арены. «Неусидчивые трусы», дал я новую оценку врагу. Идти в атаку совсем не хотелось.

Я благополучно вернулся на позицию, ныряя в траншеи и прикрываясь заборчиками. Глазастые враги все же сумели заметить мои перемещения, и последние метры я прополз под свист пуль над головой. Бойцы из моей половины отряда уже не выглядели такими потерянными, как в первые секунды боя.

— Поставил? — Спросил Мирон, дергаясь каждый раз, когда пуля поблизости с треском входила в силовое поле.

— Поставил, а толку? Они не наступают. — Произнес я расстроено.

— Шмаляют, будь здоров, как будто читы на бесконечные патроны поставили. — Он выглянул из-за забора.

Его любопытство чуть не стоило ему жизни. Несколько пуль ударили чуть ниже края каменной кладки. Мирон резко пригнулся и ухватился за лицо.

— Ранен? — Подскочил Рубильник.

Мирон убрал руку от лица, посеченного мелкой каменной крошкой. Глаз, защищенный экраном, не зацепило.

— Тебе для чего изображение с прицела на монитор выводится? — Спросил я его. — Чтобы ты голову под пули совал?

— Забыл я. — Нервно произнес боец. — Тут разве вспомнишь про всё.

— Народ. — Произнес я в микрофон. — Бошки свои не высовываем врагу на радость. Подняли оружие и осмотрелись. Как поняли?

Бойцы доложили, что всё поняли.

— Стрелок, каков план? — Поинтересовался Егерь.

— Ждём, пока. — Ответил я. — Экономим патроны.

— Принял.

Прошло пять минут позиционного сражения безрезультатного для обеих сторон. Мы вяло постреливали в сторону противника, и он постепенно снизил накал огня. Мирону обработали лицо спиртом. Ранки оказались совсем не опасными и сразу перестали кровоточить. Хардбас тоже не жаловался на ранение. Пока это были все потери с нашей стороны. Димон, из половины Егеря, проверил дальнобойность пневматической мортиры, и оказалось, что ее снаряд смог перелететь чуть дальше середины арены. Сражение совершенно потеряло смысл на таких дистанциях. Боеприпасы могли закончиться раньше, чем мы успели бы подстрелить хоть одного противника. Вряд ли зрителям кровавого шоу оно пришлось бы по душе.

Я оказался прав. Неожиданно за нашими спинами раздался трехкратный сигнал, после которого сетчатый забор двинулся в нашу сторону. Организаторы решили подтолкнуть нас друг к другу. Понятное желание. Бойцы из моего отряда заволновались, оглядываясь на приближающееся ограждение. Оно приподнималось, чтобы не разрушать постройки на арене и тогда появлялась щель между землей и краем забора.

— Отходим. — Приказал я, понимая, что покинуть арену все равно не удастся.

Бойцы стали отходить. Огонь в этот момент прекратился совсем. С той стороны тоже не стреляли, пятясь от наступающего забора. Я не успел среагировать на поступок Мирона. Видимо, он совершенно разочаровался в своем поступке, согласившись участвовать в первом сражении, и решил сбежать, оставшись в окопе, когда над ним пройдет ограждение.

— Дурак, ты же…

Я не успел договорить. Силовое поле, избирательно пропускающее породу и оружие сквозь себя, вдавило бойца в край стены и расплющило. Он даже не успел издать ни звука. Мирон стал первой жертвой игры с нашей стороны.

— Егерь, у нас погибший, Мирон. — Сообщил я напарнику, который этого не видел. — Решил пролезть под забором и его раздавило. Учтите парни, сбежать отсюда нельзя, не выиграв боя. Погибнете зря и глупо.

— Блин, понял. У меня пока таких нет. Как думаешь, барьер остановится?

— Конечно. Они будут провоцировать нас к активным действиям, сближая.

— Тогда сейчас надо резко стартануть вперед и занять позиции. — Предложил Егерь.

— Хорошая идея. — Согласился я. — Они подумают, что мы готовы сражаться и остановят забор.

— Да, и к тому же мы будем готовы встретить противника.

— Перебегаем двойками, прикрывая друг друга на открытой местности. — Раздал я тактические указания.

Себе в пару выбрал Француза. Первыми выбежали Рубильник и Козлофф, но по ним никто не стрелял. Они залегли и побежали мы. Нам повезло меньше. Трассеры, слившиеся в одну линию, чуть не накрыли нас. Это было какое-то скорострельное оружие, которого у нас не имелось. Я толкнул напарника в траншею и прыгнул следом. Яркие росчерки пронеслись в нескольких сантиметрах над моей головой. Разорвали камень и землю в паре метров за нами.

— Это что, миниган? — Зло поинтересовался Француз, отряхиваясь на дне окопа.

— Стрелок, ты живой? — Взволновано спросил Егерь через переговорное устройство.

— Живой. Успели нырнуть в траншею. Будьте осторожны, у них имеется более скорострельное оружие, чем у нас.

— Я это уже понял. Засек, откуда стреляли, попробуем подавить. — По-деловому сообщил он.

У Егеря, судя по всему, боевого опыта оказалось больше моего. Он точно участвовал в боевых действиях на открытой местности и представлял, какая тактика должна иметь успех.

— Хорошая идея. Судя по мощи огня пушка тяжелая, много с ней не побегаешь. Дай ориентир, я тоже присоединюсь.

— Да, ее видно. Прямо напротив вас в бойнице торчит широкий ствол. Дальномер показывает триста пятьдесят метров. Сейчас дам очередь, чтобы ты увидел.

— Отлично жду.

Я посмотрел на экран своего оружия. В магазине осталось еще больше трехсот патронов. Выбрался из траншеи и спрятался за ближайшим каменным забором. Выставил ствол поверх него и стал следить через нашлемный монитор за ориентирами, указываемыми Егерем. Однако я увидел ствол вражеского пулемета раньше. Противник слишком интенсивно вертел им, выискивая цель. Добавил кратности прицелу и выстрелил в его сторону одновременно с Егерем. Яркие трассеры, впившиеся в камень, раскрошили бойницу. Когда осела пыль, ствол пулемета смотрел вертикально вверх.