С этим Джулианом что-то не так.

Я толкаю дверь спальни и вижу загорелого парня с взъерошенными каштановыми волосами и небритым лицом. Скорее всего, итальянец.

Моя первая реакция — он определенно модель. Я могу судить об этом, глядя на его выдающиеся черты лица, к тому же я уверен, что Дэйзи познакомилась с ним на работе. И пока он стоит перед зеркалом, пытаясь причесать и уложить пальцами волосы, я понимаю, в чем заключается эта настоящая проблема.

Этот парень не подросток. Отнюдь нет.

— Эй, мужик, — кивает он мне. — Ты ведь не ее брат, не так ли? — он кривится, уже ожидая от меня резких слов. Ему даже неизвестно, что у Дэйзи есть только сестры.

— Так ты новый парень Дэйзи? — спрашиваю я, намеренно не отвечая на его предыдущий вопрос.

Он неловко переминается с ноги на ногу.

— Нууу, типа того...

— Термин парень имеет лишь одно значение, — я прислоняюсь плечом к дверному косяку, — вы либо встречаетесь, либо нет.

Он прищуривает глаза, как будто сбит с толку.

— Ну, мы вообще с ней не трахаемся. Она несовершеннолетняя, — он хватает свое пальто со стула. — Как ты это назовешь?

Ложь.

— Ты все еще можешь быть осужден за минет от несовершеннолетней, — опровергаю я, — поэтому я назвал бы это траханьем.

Его лицо бледнеет.

— Послушай, я модель. Мы знакомы с Дэйзи уже почти год. Мы всего лишь хорошие друзья.

— Тебе ведь где-то... двадцать два? — спрашиваю я.

— Двадцать три.

Блядь. Райку двадцать три. Он убьет этого парня.

Я качаю головой.

Дэйзи запуталась. Я понимаю это по выражению ее лица почти каждый раз, когда вижу ее. Она с четырнадцати лет занимается своей карьерой и все, включая модную индустрию, агентов, фотографов и моделей, таких как Джулиан, относятся к ней, как к взрослой девушке. Но еще есть люди, как Ло и Лили, которые видят в ней младшую сестру. Которые обращаются с ней так, будто ей только исполнится шестнадцать лет, а не уже семнадцать, будто она не достигла никакого уровня зрелости.

Возраст — это цифра, которая не отражает обстоятельства, окружение или психологию. Для меня возраст имеет несущественное значение, так как некоторые люди и в тридцать лет ведут себя как дети, в то время как некоторые подростки берут на себя ответственность за домашнее хозяйство.

Я не сужу о людях по цифрам. Я сужу о них по тому, какие они внутри.

Я подумывал о том, чтобы поговорить с Дэйзи о ее ситуации. Дать ей понять, что, как бы запутанно это ни звучало, она чувствует себя потерянной только из-за того, что наше общество так устроено. И, независимо от того, в какие рамки люди пытаются тебя загнать — с тобой все будет в порядке, пока ты знаешь, кем являешься.

И, возможно, тебе придется играть по их правилам, мириться с их ярлыками и использовать их термины — я делаю это всю свою жизнь — но важно лишь то, во что ты сам веришь.

Но я никогда не заведу с ней этот разговор. Фредерик часто напоминает мне, что я не психиатр для всего мира. Я вижу людей насквозь, но мне приходится выбирать, кого и что я хочу исправить. Дэйзи достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно. Ей просто нужно немного времени.

Запретить ей дружить или иметь отношения с кем-то — не решение проблемы. Это просто станет еще одним напоминанием о том, что цифры имеют большее значение, чем уровень ее зрелости. Так что мне приходится страдать, любезничая с ее парнем.

— Небольшой совет, — говорю я небрежно. — Если ты собираешься устраивать в этом доме ночевки со своим хорошим другом, то сведи свои оргазмы к минимуму. Возможно, в следующий раз вас застукаю уже не я, а кто-то другой, и тогда ты вряд ли сможешь уберечь свои яйца. А ты, похоже, ими наслаждаешься.

— Итак... кого именно мне следует избегать? — смеется он.

— Всех, кроме меня, — говорю я ему.

Он снова смеется, как будто это шутка. Я не отрываю от него невозмутимого взгляда, и его улыбка слабеет.

— О... — бормочет он. — Чёрт, все настолько хреново, да?

— Да, чувак, настолько хреново, — я внутренне съеживаюсь от своего словарного запаса, но он, кажется, лучше понимает этот язык. Его плечи расслабляются, а на лице снова появляется легкая улыбка. Все выглядит так, будто он считает нас друзьями.

Еще один «друг» в моей коллекции.

Насколько это, блядь, ненормально? Фредерик… о, погодите, я же не могу ему позвонить. Раздражение внутри меня все нарастает и нарастает. Очевидно, мне просто нужно вздремнуть, чёрт возьми.