— Ты моя девушка, — хрипло прошептал Ло мне на ухо, поддразнивая меня, чтобы я заняла его сторону в этом вопросе. Но в борьбе интеллектов я должна выбрать разумный вариант и согласиться со своей сестрой. Или с Коннором. Ло — гиблое дело.

— Ты мой парень, — произношу я очевидное.

Он придвигается ближе, и мое сердце колотится, его губы совсем рядом. Поцелуй меня. Поцелуй меня. Поцелуй меня.

Он отодвигается.

Черт. Жаль, что я не обладаю силой профессора Ксавье, но с другой стороны, мне бы не хотелось заставлять Ло меня целовать. Я хочу, чтобы он хотел этого так же сильно, как и я.

Коннор проводит рукой по воздуху, останавливая палец то на Ло, то на Райке.

— Я чувствую здесь напряжение.

— Ло просто поблагодарил меня за то, что я не трахнул Лили, — говорит Райк.

— Совершенно верно, — отвечает Ло таким же сухим голосом.

Коннор даже не моргает.

— Должно быть, это что-то на «братском».

Он разворачивается к Роуз, что-то шепчет ей на ухо и оставляет легкий поцелуй на ее щеке. Я не могу поверить, что прямо сейчас завидую поцелую. Но я действительно завидую. Я хочу этот поцелуй. Только не от Коннора! Просто для ясности. От Ло. Я хочу поцелуй от Ло. Мои щеки краснеют, просто из-за того, что я подумала не о том. Иисусе.

— Ты в порядке? — шепчет Ло.

Я киваю, немного ерзаю и опускаю свою щеку на сгиб его руки, чувствуя себя в безопасности в его объятиях. Его мускулистое тело затмевает мою чрезмерно худую фигуру. Помимо всего прочего, я также решила заняться своим здоровьем. Кожа-да-кости мне не к лицу.

Роуз прижимает руки к груди Коннора, не давая ему придвинуться ближе.

— Что-то на «братском»? Нормальные братья так себя не ведут. Не припомню, чтобы Грег Брэди благодарил Питера за то, что Оране занимался сексом с Маршей. (прим. перевод. — отсылка на персонажей из комедийного фильма «Семейка Брэди», 1995 года)

— Нет, потому что это был бы инцест, — отвечает Коннор.

Она бросает на него взгляд.

— Это не кровосмесительство, потому что Марша — всего лишь сводная сестра.

— Верно.

Его взгляд скользит по ее губам и поднимается вверх к ее проницательному взгляду.

— И я удивлен, что ты употребила слово «нормальный». Я думал, что на прошлой неделе мы пришли к выводу, что это слово слишком субъективно, чтобы иметь какую-либо реальную оценку.

Она бросает на меня взгляд, как будто спрашивая: «Почему я вообще с ним?».

Я улыбаюсь и действительно хочу сказать: «Потому что вы две звезды-заучки, вращающиеся по орбите и предназначенные для поцелуя». Но сказанное не будет иметь смысла ни для кого, кроме меня.

У Роуз и Коннора выдались странные три месяца: они постоянно расставались из-за подобных интеллектуальных споров и сходились уже через неделю. Их отношения — это то, чему я не могу дать оценку или по-настоящему понять. Мне кажется, для этого должен быть более высокий IQ или что-то в этом роде. Но я люблю смотреть на них, как мы с Ло смотрим японские мультфильмы — не понимаем, о чем говорят персонажи, но нам все равно весело за ними наблюдать.

Роуз тычет наманикюренным пальцем ему в грудь.

— Ты не можешь сбрасывать со счетов целое слово только потому, что не считаешь его достойным, Ричард.

О, она назвала его настоящим именем.

— По сути, ты утверждаешь, что все социологические исследования Фуко бесполезны.

У меня начинает раскалываться голова, но я все равно странным образом увлечена их разговором.

— Эй, — вмешивается Ло, хлопая в ладоши. Они оба смотрят на нас так, словно мы только что появились в комнате. — Вы двое можете обсудить «нормальных» людей и Фолкнера позже.

— Фуко, — поправляет его Роуз.

— Что?

— Правильно Фуко. Не Фолкнер.

— Один хрен, и то и другое начинается на букву «Ф», — огрызается Ло. — Знаешь, что еще начинается на букву «Ф»?

— Фантастического тебе путешествия нахуй, — опережает его Коннор.

Он говорит это так обыденно, будто отвечает на вопрос «Что? Где? Когда?». Я не могу сдержать улыбку.

Ло замечает, что я улыбаюсь, и бросает на меня взгляд. Я поджимаю губы, пытаясь сдержаться, но это слишком сложно, и вместо этого я, вероятно, кажусь глупой. Уголок его рта приподнимается. Мое сердце трепещет, потому что впервые за три месяца я вижу на его лице приятные эмоции.

Он наклоняется вперед и легко целует меня в нос. Мне даже не нужно было скандировать «поцелуй меня», чтобы он действительно это сделал. Я прикусываю нижнюю губу, головокружение сменяется опасными мыслями. О том, как я тащу Ло в спальню, укладываю его на матрас, сажусь на него сверху и провожу пальцами по каждому бугорку его пресса. И тогда его полуулыбка расцветет в полную силу на его лице и этой улыбки будет достаточно, чтобы разжечь мое тело.

Я могла бы пробормотать какое-нибудь неубедительное оправдание, чтобы уйти с собрания, но мое горло сжимается, а чувство вины гложет, хотя я еще и шага не сделала в сторону своей спальни. Планирование событий заставляет меня почувствовать себя неудачницей. Почему так?